– Стоп! – крикнул Джон, когда они оказались в месте, где Оксфордская дорога пересекала лесную тропу.

Анна натянула поводья, оказавшись между Джоном и Джозефом.

– Я слышу его! – сказал Джозеф, рупором поднеся ладонь к уху, чтобы ночные звуки стали слышнее. – Одинокий экипаж, и никакой охраны.

– Тогда займемся небольшим дельцем, если это не слишком нас задержит, – с улыбкой произнес Джон.

Укрытые в рощице, они выжидали. Анна впала в ярость:

– Сэр, вы не можете заставить меня участвовать в преступном деянии.

Пожав плечами, Джон протянул ей черную маску:

– Прикройте лицо, иначе вы увидите его на листовках еще до того, как вернетесь в Лондон. И будете не первой дамой, работающей на большой дороге и умершей за это.

Джон и Джозеф надели маски в тот момент, когда небольшой экипаж., запряженный двумя лошадьми, замедлил движение на перекрестке.

Джон рванулся вперед. Лошадь Анны последовала за ним, Джон нацелил пистолет на возницу:

– Стой! Отдайте оружие! Не глупите. В лесу у меня сподвижник.

Джозеф гикнул в подтверждение его слов. Возница остановил экипаж.

– Открой! – приказал Джон, постучав ногой в дверцу. Из окна экипажа высунулась хорошенькая блондинка, кокетливо стреляя глазками из-под капюшона.

– О, сэр, вы, конечно же, разбойник. Моя жизнь зависит от вашего милосердия.

– Нет, мадам, – ответил Джон, отвесив ей поклон, не слезая с коня, будто на верховой прогулке в Сент-Джеймс-парке в воскресное утро – Мне не нужна ваша жизнь, мне нужен ваш кошелек.

– Должна вас разочаровать, сэр. Мой муж внезапно скончался, а я уехала ни с чем, без единого пенса в кошельке.

Джон улыбнулся и снова отвесил поклон.

– Разве мы не приходим в этот мир ни с чем и не уходим из него тоже ни с чем? Мы оба переживем это разочарование, мадам. Я имею в виду ваш пустой кошелек. Выходите из экипажа с поднятыми руками.

Появилась голова мужчины в парике, с несколькими дрожащими подбородками, стекавшими на грудь.

Джон пристально смотрел на мужчину, и на губах его играла улыбка.

– Ваше имя, сэр?

– Сэр Ричард Мортон, брат этой леди и близкий друг шерифа этого графства.

– Для меня честь, сэр, быть причиной приятной беседы между вами и вашим дорогим другом шерифом, когда вы встретитесь в следующий раз. А сейчас отдайте мне ваш кошелек!

– Неужто вы считаете меня безумцем, способным путешествовать по этой дороге с деньгами? – последовал ответ.

Джон перегнулся в, седле и ткнул пистолетом в зеленый бархатный дублет собеседника, украшенный изысканным серебряным и золотым кружевом.

– Ваш кошелек, сэр, или шерифу придется оплакивать своего друга.

Будто по волшебству появился увесистый кошелек но этот акт сопровождался громкими причитаниями:

– Предупреждаю тебя, разбойник, что я дождусь дня, когда тебя вздернут на виселицу…

Джон взвесил тяжелый кошель в руке:

– В таком случае моя смерть будет хорошо оплачена.

Джозеф подъехал к Анне, и теперь их лошади стояли бок о бок.

– На женщине обручальное кольцо с драгоценным камнем. – сказал Джон.

Женщина поспешила убрать руку из окна кареты.

– Мальчик, – обратилась она к Анне, – подумай о своей бедной матери. Конечно, ты не станешь отнимать у вдовы ее самое драгоценное сокровище, хранимое в память о былых чувствах.

Анна с изумлением наблюдала, как разыгрывалась эта сцена, и, запинаясь, пробормотала, что не стала бы этого делать. Джон перебил ее:

– Мальчик еще слишком юн и обладает нежной душой. Боюсь, он не годится для нашего ремесла. Но он прав. Я не стану отбирать у вас обручальное кольцо.

Джон попытался успокоить Сэра Пегаса.

– Мадам, далеко ли вам ехать нынче ночью?

– До следующего поворота, – ответила дама, – а оттуда до имения моего брата.

– В таком случае мы можем вас проводить. – Он от души рассмеялся; – На дороге могут встретиться настоящие бандиты, не го что этот мальчик.

– Почему вы не взяли у нее кольца? – спросила Анна, когда они поотстали от кареты. – Возможно, она солгала.

Джон не ответил, Анна терялась в догадках.

Совсем распростившись с каретой, они вскоре остановились возле трехэтажного здания гостиницы, вывеску которой украшали две головы вепрей. Несколько минут Джон выжидал, изучая вывеску.

Джозеф с шумом похлопал одной рукой о другую и плотнее запахнул плащ.

– Середина июня, а холодно, как у ведьмы за пазухой. Я бы не отказался от кружки крепкого эля.

Он сделал шаг вперед, но Джон удержал его коня за поводья.

– В чем дело, Джонни? Здесь все тихо-мирно.

– В том-то и дело. Уж слишком тихо. Посмотри сам, Джозеф. Две тяжело груженных повозки, и, судя по их виду, путь они проделали неблизкий. Они остановились во дворе, но не слышно никаких звуков труб, не видно цыганских плясок. – Он втянул воздух, принюхиваясь. – И стряпней не пахнет, Жди здесь и не спускай глаз с леди Анны.

Джон сжал бока своего коня и заставил его шагом приблизиться к двору гостиницы, держа руку на эфесе шпаги. Луна скрылась за облаками, как раз когда он оказался у двери. Джон Гилберт спрыгнул с коня, как только луна показалась из-за облака и осветила фасад здания, но тотчас же снова прыгнул в седло и, пришпорив своего коня, помчался назад и скрылся за деревьями.

– В чем дело, Джонни? – спросил Джозеф.

– Чума! На двери красное распятие. Бог явил нам свою милость.

– Что же нам делать с девицей?

Анна услышала их разговор.

– Разве я должна была остаться в этой гостинице? Джон с укоризной посмотрел на нее:

– Неужели вы ошиблись во мне?

– О, понимаю. Вы хотите подержать меня в укрытии, пока не выторгуете приличную цену? Или опасались, что я могу простить Эдварда и убежать с ним по доброй воле?

Джон едва сдерживал ярость.

– Графу можно простить все, а бастарду ничего.

Он пустил галопом коня.

Они поехали по Оксфордской дороге на запад, свернули на север к деревне Беруэлл, куда прибыли в полночь, и проехали подлинной подъездной дорожке, ведущей через олений парк в Беруэлл-Холл.

Джозеф посмотрел направо, потом налево.

– Ты знаешь, куда ехать, Джонни?

– Да. Мальчишкой я здесь жил. Библиотеку мог бы найти с закрытыми глазами.