Распрощавшись с довольным сторожем, он поехал обратно в город, представляя лицо Щекотило, когда тот обнаружит на собственной даче такой сюрприз, в особенности же, когда сторож садоводства напомнит ему, как они вдвоем с ним, Щекотило, затаскивали этот самый холодильник на веранду…

Краденую «Газель» Анатолий бросил возле ближайшей станции метро и добрался до своего временного убежища на городском транспорте.

Желание принимать ванну у него пропало, и он ограничился тем, что постоял под горячим душем, чтобы смыть с себя утомление и нервное напряжение.

После всего пережитого ему очень хотелось выпить, и он порадовался тому, что в доме не осталось спиртного – иначе очень трудно было бы преодолеть соблазн.

Не успел Анатолий вытереться и одеться, как на столике в прихожей требовательно зазвонил телефон. Поддавшись первому импульсу, Зевако снял трубку и поднес ее к уху.

– Это ты? Ты куда пропал? Я тебе на мобилу звоню-звоню… – затараторил в трубке раздраженный женский голос. – Думала, ты уехал куда-то, а мне не сказал… это так на тебя похоже!

Анатолий понял, что напрасно снял трубку. Если это звонит приятельница Хруща – вряд ли ему удастся ввести ее в заблуждение, особенно по телефону. Хуже всего было то, что он понятия не имел, как ее зовут и тем более как ее называет Хрущ. Если же это звонит та самая «она», которую упоминал умерший у него на пороге рыжий мужик, то он свалял еще большего дурака. Рыжий сказал, что «она» дала ему что-то, что он спрятал где-то. Но не успел сказать где. И теперь таинственная «она» может это что-то от Анатолия потребовать. А он понятия не имеет, где это искать, так что будет иметь бледный вид. Нет, все-таки напрасно он снял трубку!

Но сделанного не воротишь, и нужно было как-то выкручиваться. Единственным плюсом положения было то, что незнакомка тараторила без остановки, так что у него просто не было возможности вставить хоть слово.

Впрочем, не успел он успокоиться, как она замолчала и подозрительно осведомилась:

– Что это ты молчишь? Нечего сказать в свое оправдание? Так совсем не интересно разговаривать! Скажи хоть что-нибудь, а то я подумаю, что ты ко мне совершенно равнодушен!

Изобразив хриплый, простуженный голос, да еще прикрыв трубку ладонью, Анатолий проговорил нарочно грубо:

– Чего надо?

– Как ты со мной разговариваешь? – взвизгнула она. – Ты что, не узнал меня? Это же я, Антонина…

– Не помню, – нагло ответил Анатолий.

– Да ты никак больной? – В женском голосе внезапно послышалось сочувствие. – Голос хриплый, меня не узнаешь… У тебя что, грипп? Так я сейчас приеду… Я буду за тобой ухаживать… привезу лекарства…

– Еще чего! – прохрипел Анатолий. – Сиди дома, я уже лекарства принял, сейчас лягу и телефон отключу!

– Все-таки какой-то у тебя странный голос, – настороженно проговорила его собеседница. – У тебя кто-то есть?

– Да нет у меня никого! – выдохнул Зевако.

– Я знаю, когда ты врешь! У тебя другая женщина, я чувствую! Это кто – Лизка? Ну скажи – Лизка, да? Или Танька Мерлуза?

После того как ассистентка Анфиса Фуфайкина поступила с ним так вероломно, Анатолий потерял к женщинам всякий интерес. Точнее сказать, он их терпеть не мог. Поэтому сейчас ему захотелось немедленно убить и свою собеседницу Антонину, а заодно уж и неизвестную Лизку, и Таньку Мерлузу.

– Нет, ты меня не обманешь! Даже не пытайся! Честное слово? Не смеши меня! У тебя Кристинка! Я видела, как вы с ней переглядывались! Я сейчас же приеду и выцарапаю ее поганые глаза… выдеру ее жидкие волосенки…

«Хоть бы и все вы передрались, только меня оставили бы в покое», – подумал Анатолий.

– Не парься, никого у меня нет, – прохрипел Анатолий. – Если хочешь, можешь приезжать… только у меня всю морду раздуло, буквально как арбуз… вся распухшая и красная… врач сказал, что это вирус такой, очень заразный…

Последняя реплика, кажется, подействовала на собеседницу. Заразиться вирусом, от которого может раздуть физиономию, она явно не хотела и пошла на попятную.

– Ну ладно, ты сам полечись, таблетки принимай!

– Принимаю! – Анатолий для большего правдоподобия зашелся кашлем. – И еще эти… горчичники!

Про горчичники – это, пожалуй, был перебор, но собеседница не обратила внимания.

– Тогда пока, – произнесла она примирительно. – Я завтра позвоню…

– Угу, – радостно пробурчал Анатолий и повесил трубку.

Не успел он вытереть испарину, выступившую на лбу во время трудного разговора, как в дверь квартиры постучали.

Стук был странный – три тихих удара, один громкий и снова три тихих. Как будто условный код.

– Кто это стучит, – раздраженно пробормотал Анатолий, направляясь к двери. – Как будто звонка на двери нету… странные какие люди попадаются!

Он решил ни за что не открывать, сделав вид, что никого нет дома, поэтому приблизился к двери крадучись, совершенно беззвучно, и посмотрел в дверной глазок.

На лестничной площадке перед дверью стоял очень подозрительный тип с коротенькими ножками, огромной головой и выпученными, как у лягушки, глазами.

Правда, Анатолий быстро сообразил, что таким странным делает гостя увеличительное стекло глазка.

– Валега! – донесся из-за двери приглушенный голос. – Открой, Валега! Это же я!

«Нашел дурака, – подумал Анатолий. – Ни за что не открою! Нет меня дома – и все тут!»

– Я знаю, ты дома! – проговорил незнакомец, как будто прочитав его мысли. – Я видел, как ты вошел! Открой, Валега! Это же я – Крендель! Ты меня что, не узнал?

В это время с лестничной площадки донесся лязг открывающегося замка. Анатолий увидел в глазок, что дверь соседней квартиры начинает медленно распахиваться. Ему не хотелось, чтобы соседи застали перед дверью квартиры этого подозрительного типа, он торопливо замотал лицо и шею шарфом, потом открыл свою дверь и быстро втянул гостя в прихожую.

Это был худой черноволосый мужчина с густыми бровями и шрамом на щеке. Глаза у него действительно были выпучены, хотя и не до такой степени, как казалось через глазок.

– Здорово, Валега! – пробасил вошедший, окинув Анатолия подозрительным взглядом. – Ты чего так долго не открывал? Боишься, что ли, кого?

– А хоть бы и боюсь! – прохрипел Зевако. Он решил, что простуженный голос в его положении – неплохой выход. На него можно списать и изменение тембра, и не всегда уместные ответы.

– Правильно боишься! – неожиданно одобрил его гость. – Упертый пропал!

– Ну? – буркнул Анатолий, входя в роль Хруща. – А я при чем?

– Думал, может, ты чего знаешь, раз уж ты в городе… Кстати, ты чего это не на вахте?

Анатолий хотел ответить, что он поменялся с Кренделем, но вовремя вспомнил, что Крендель стоит перед ним.

– А твое какое дело? – прохрипел он.

– Так ты, выходит, с Горынычем поменялся? – Крендель нисколько не обиделся на хамское обращение. – А зверя-то своего куда девал? Где Лютик?

– На колбасу пустил! – процедил Анатолий. – Собачья радость называется! Еще вопросы будут?

– Что это ты, Валега, будто не в себе, – прищурился Крендель, – злой такой, как будто птичью болезнь от своей девки подхватил.

– Да отстань ты! – рявкнул Анатолий.

– Ой! – Крендель с размаху хлопнул себя по ляжкам. – А я сразу и не врубился! Еще удивляюсь – чего это ты дома сидишь. Шарфик-то сними, никого своей конспирацией не обманешь. Так кто тебя наградил-то: Кристинка или Танька Мерлуза? Или эта, полная белобрысая, как ее – Тонька?

«Еще и блондинка», – с тоской подумал Анатолий.

Полных блондинок он на дух не выносил и называл их сивыми коровами.

– Ну ладно, – Крендель стал серьезным, – это все семечки, дело житейское. Вот Упертый пропал – это серьезно.

– Правда, что ли? – Анатолий очень правдоподобно изобразил удивление.

– Нет, «Известия»! – хмыкнул Крендель. – Говорю тебе – пропал! Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Само собой, – прохрипел Анатолий. Хотя в действительности ровным счетом ничего не понимал.

Он машинально закрыл дверь на все запоры и двинулся в глубину квартиры, пригласив Кренделя следовать за собой.

– Кое-кто видел, как он схлестнулся с какими-то гастролерами. Вроде подстрелили его, – бубнил Крендель, – а может, так болтают. Это недалеко было, он у тебя не появлялся?

– Ага, утром заходил, кофейку попить!

– Чего? – Крендель еще больше выпучил глаза, затем громко расхохотался:

– Шутишь, да?