Зигрид подписала просьбу о вербовке. Ей только что исполнилось десять лет.

— Что ж, хороший возраст, — заметил проводивший набор сержант. — У тебя будет время познакомиться во всех подробностях с работой подводной лодки, а затем добраться до командующих постов. Плавание предстоит длительное. Когда оно завершится, ты, возможно, достигнешь двадцати лет. К тому времени у тебя уже появятся погоны на плечах!

Сейчас Зигрид как раз отметила двадцать лет, но, однако, у нее по-прежнему никаких погон, а лишь малозавидное звание дозорной третьего ранга. Но она прекрасно помнила охватившее ее воодушевление, когда межгалактический корабль замер над планетой Алмоа, чтобы сбросить «Блюдип» в океан.

Все будущие моряки должны были пристегнуться ремнями к койкам, чтобы их не ударило об стену. Как только из громкоговорителей послышался обратный отсчет, грузовое отделение ракеты открылось, и подводная лодка полетела в пустоту, словно огромная бомба. В ту минуту Зигрид думала, что ее стошнит. Наконец парашюты раскрылись, замедляя падение корабля. Подводная лодка перестала падать, как молот, брошенный из облаков, и стала медленно парить. Однако, несмотря на замедление, толчок при вхождении в воду был очень силен, и Зигрид вцепилась в свою подушку из пористой резины, думая, что сейчас они пойдут ко дну. Затем из громкоговорителей в коридорах послышался голос капитана, объявлявшего о благополучном завершении операции и призывавшего занять свои посты.

«Мне десять лет, — подумала Зигрид, переполненная радостью. — Мне всего десять лет, а я только что опустилась на неизведанную планету для выполнения секретного задания. Лишь в приключенческих книгах можно прочитать о такой жизни!»

На следующий после погружения день Зигрид познакомилась с Давидом Аллораном. Ему было одиннадцать, и мальчик, как и она, являлся круглым сиротой. Все девочки находили его «очень красивым».

Ее соседом по парте в школе для юнг оказался Гюс Маккуин, пухленький мальчик с морковного цвета волосами, с усыпанным веснушками лицом. Гюс… Теперь, десять лет спустя, он стал худым и довольно злым, а раньше был такой весельчак.

Что же касается Давида…

Зигрид встряхнулась, резко возвращаясь к реальности. Над ее головой ветер с моря шевелил верхушки деревьев, и на секунду шуршание листьев заглушило гул океана.

Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула. Запах влажной земли, мха, мокрой травы наполнил ее грудь, и у нее закружилась голова.

Через четыре дня ей придется отказаться от всех этих сокровищ…

Зигрид вдруг осознала, что кусает губы, чтобы не расплакаться.

На обратном пути к храму Зигрид увидела погребальные урны, стоящие у подножия разрушенной статуи. При виде их она подумала о традиционных вазах-канопах Древнего Египта. В такие сосуды клали внутренние органы умершего. Может, и в стоящих перед ней мраморных кувшинах находятся внутренние органы созданий, лежащих в саркофагах?

«Гланды… или что-нибудь столь же отвратительное», — подумала она.

Любопытство толкало ее открыть их. На покрытых мхом урнах не было никаких надписей. Зигрид встала на колени. Ей очень хотелось все узнать. Она подцепила ножом крышку самого большого из сосудов, готовясь к худшему. Но урна упала набок, и из нее не выпрыгнул черт. В ней оказались семена. Что-то вроде инопланетной пшеницы.

«Очевидно, дары, — решила Зигрид разочарованно. — Приношения божеству, статуя которого стояла тут на пьедестале. Давид с радостью проанализирует их».

Она сунула кисть в урну и взяла пригоршню семян. В этот момент высокая волна ударила в борт корабля, и Зигрид, потеряв равновесие, упала на палубу. Семена выпали из ее руки. Едва они коснулись земли, как начали набухать, прорастая с невероятной скоростью.

— Эге! — пробормотала потрясенная девушка. — Что такое?

На ее глазах семена выпускали корни, ствол… что-то росло… Странное растение, напоминающее… человека!

Зигрид отпрыгнула назад. Из каждого упавшего из ее руки семени вырастала человеческая фигурка. Крошечные растительные человечки двигались очень странно. Один бил по наковальне, второй косил с помощью серпа… Последняя фигурка была женщиной. Она танцевала с большим изяществом. Зигрид стояла без движения, не зная, как себя вести. Вдруг оказалось, что танцовщица ждет ребенка, ее живот быстро рос. Вот уже у нее на руках малыш… А теперь она уже стала старенькой, опиралась на палочку.

Растения быстро меняли свой вид. Как только цикл их превращений был закончен, они начинали его снова.

— Боже мой! — завопил Гюс, пришедший сменить Зигрид. — Гномы! Давид, быстрей сюда! На Зигрид напали гномы!

Прежде чем девушка успела вмешаться, он схватил ружье и открыл огонь. От пуль растения разлетелись на тысячу липких кусочков.

— Тебе повезло, — обронил Гюс. — Я пришел вовремя и спас тебе жизнь.

— Да нет же! — вскрикнула Зигрид. — Ты ошибаешься, моей жизни ничего не угрожало.

— Здесь были гномы, домовые, — упрямился Гюс. — Я видел их! Они окружали тебя.

Прибежал Аллоран с оружием в руках. И склонился, чтобы изучить то, что осталось от гномов.

— Они были совершенно безобидны, — настаивала девушка. — Я думаю, это нечто вроде альбома с воспоминаниями.

— Что? — закричал Давид. — Ты что городишь?

— Понимаешь, у нас на Земле есть фотографии, и мы смотрим их, думая о прошлом, о тех, кого мы знали. Здесь, на Алмоа, жители планеты использовали в качестве фотографий семена. Их клали в землю, где они тотчас же вырастали, принимая чей-то облик. Причем двигались, словно человечек жив. Каждый гномик — зеленое растение, но одновременно как бы и скульптура, воспроизведение кого-то, кого любили. Тебе понятно?

— Ничего не понятно! — зло бросил Давид. — Я думаю, это солдаты, которых можно вырастить как растения. Их перевозят в виде семян, а когда необходимо, высеивают, и вырастает целая армия, и она беспрекословно повинуется хозяину. Надо уничтожить содержимое этих горшков.

Аллоран схватил открытую урну, желая бросить в воду.

— Ты сошел с ума! — запротестовала Зигрид. — Они не опасны! Это всего лишь воспоминания! — и попыталась вырвать сосуд из рук Давида. Емкость опрокинулась, когда порыв ветра закачал корабль, и подхваченные потоком воздуха семена разлетелись по всему саду.

— Дура! — взревел молодой человек. — Теперь мы в ловушке! Гномы окружат нас!

Аллоран был в ярости.

— Чушь, — упорствовала Зигрид. — Нам ничто не угрожает.

— Боже мой! — задыхался Гюс. — Они уже начали расти! Я вижу, как они шевелятся в кустах!

— Быстрее! — скомандовал Давид. — Спрячемся внутри храма и забаррикадируемся.

Парни схватили ружья, твердо решив принять бой. Зигрид пожала плечами. И последовала за ними в храм, уверенная, что ее друзья напрасно беспокоятся.