– Представь себе! – Я пыжилась от гордости. – Видели бы вы их физиономии! А его папаша, Соболевский-старший, вообще чуть в обморок не грохнулся!

– Молодец, Дичь! – Серега восхищенно цокнул. – Знай наших!

Но искреннее восхищение и ребяческая радость друзей не сняли камень с души.

– Давайте отпустим его, а? – попросила я, пытаясь восстановить справедливость. – Это же он принес транспарант!

Воцарилось молчание, команда украдкой переглядывалась, избегая смотреть на Типа. А того, как назло, прохватил приступ кашля. Но вот наконец он откашлялся, повернулся и посмотрел на меня в упор.

– Что ты имеешь в виду? Объяснись! – И снова этот тон, от которого я тупею, как когда-то в школе на математике! – Что значит «он принес»? Разве транспарант был не с тобой?

– Я нечаянно забыла лозунг в рюкзаке с парашютом! – пролепетала я, чувствуя, как палуба уходит из-под ног. – А он приволок его сюда! Парень меня выручил, неужели не ясно? И всех нас выручил! А вы его в трюм посадили! Это нечестно! Выпустите его!

Реакция на мою тираду была самая неожиданная: Серега с досадой «крякнул», Катька взвизгнула, а Стас грохнул кулаком по переборке.

– Значит, парашют все-таки был… – задумчиво произнес Тип. – И куда же он, интересно, делся?

Господи, что же я наделала! Проговорилась! Сама, как дура… Никто ведь за язык не тянул! И что на меня такое нашло – или я действительно отупела? От злости на саму себя мне захотелось завыть, как побитой собаке. Теперь уж придется выкладывать все – никуда не деться!

– Я подарила его бабушке этого парня, – скороговоркой пробормотала я, прекрасно понимая, как глупо все звучит. «Только бы они отстали от меня, только бы отстали!» – молила я, мечтая, чтобы дикое напряжение на палубе как-нибудь испарилось.

Воистину, высшие силы были на моей стороне в этот день! Или наоборот? Огненное перо пробежалось по свинцовому небу ярким шипящим росчерком, следом жахнули громовые раскаты, и на палубу рухнул невиданной силы дождь – долгожданная гроза.

С криками и визгом народ сорвался с палубы и ринулся в каюту. Мокрые, счастливые ребята забыли обо всем на свете – стихия отвлекла их. Но ненадолго. Едва только суматоха улеглась, Тип продолжил допрос:

– Значит, ты кому-то подарила наш парашют? – Он повесил мокрую футболку на спинку сиденья и теперь стоял передо мной, растирая полотенцем свое достойное скульптурной лепки тело. Мне стало страшно. Тип казался разъяренным божеством, будто это он сам, там, за иллюминатором, громыхал громом и метал молнии, каждая из которых была нацелена на катер и на меня лично.

– Д-да… – зубы у меня стучали не то от холода, не то от страха. Я уже приготовилась к тому, что ко мне применят крайние меры: например, скинут за борт или бросят в трюм к пленнику, но Тип избрал другую тактику.

– А тебе не приходило в голову, что все это не случайно? – вкрадчиво спросил он.

– Что – все? – не понимала я.

– Ваша встреча в метро… То, что он побежал за тобой, преследовал вплоть до катера…

– Если бы я не забыла лозунг, он бы тут не появился! – возразила я.

– Ты так думаешь? А вот я в этом не уверен! Наоборот, он бы обязательно появился! Просто нашел бы другую причину!

– К чему ты клонишь? – До меня все еще не дошло.

– А что, если он шпион? – Тип бросил полотенце на стол. – Самый обыкновенный шпик, которого заслали, чтобы помешать нашей акции протеста.

– Тип, это даже не смешно! – фыркнула я, но тут же прикусила губу – командир выглядел необычайно серьезным и суровым.

– Ты же знаешь, выступление такого масштаба предпринимается впервые, – сказал он, поигрывая бицепсами.

Мы все знали это: сегодня гринписовцы должны были выступить организованно, сразу во многих местах. Надо было показать, что мы не в игрушки играем, а являемся реальной силой, с которой придется считаться.

– Так что сведения о наших планах кое для кого могут быть очень даже интересными! – продолжал Тип, не спуская с меня пронзительного взгляда.

– Тип, это ерунда! – не сдавалась я. – Поверь, он не из таких! Тряпка, рохля. Какой из него шпион!

– А может, он просто хорошо маскируется? – пискнула Катька. До этого остальные слушали наш разговор молча, теперь началась дискуссия. – Просто хороший артист. Знаешь, как маньяки, – их и не разглядишь среди обычных людей!

– Маньяка, может, и не разглядишь, а урода сразу узнаешь! – Я даже закричала. – Разве вы не видите, у него же все на лице написано!

– Быстро же ты научилась по его лицу читать! – скептически заметил Стас. – А ведь всего пять часов знакомы!

– Уже шесть, – усмехнулась я, взглянув на часы. – Но только это ничего не значит. Я про него все в первую же минуту поняла, и даже раньше.

– Ты уверена? – Тип просто гипнотизировал меня своим взглядом. – Ну ладно. Я пойду наверх, а ты подумай об этом как следует, хорошо? Пацаны, кто со мной? Дождик вроде поутих.

Ватага выкатилась из каюты, и я осталась одна.

Под раскаты грома и качку думалось не очень. К тому же у меня начался приступ морской болезни – или это кола добавила… Короче, пришлось выскочить на палубу.

Ливень действительно почти утих, хотя ветер свистел по-прежнему, и волны вздымались совсем как на море. Я облегчила желудок, огляделась – вокруг никого, наверное, все ушли в салон. В промокшем «Гуччи» было неуютно и зябко, зато идти босиком по мокрой палубе – в самый раз, тем более что до трюма было рукой подать – два шага и несколько ступенек вниз. Нужно вызволить олигарха, пока наши не перешли к активным действиям. Если бы не качка, сделать это было бы проще простого – никакой охраны, тяжелый металлический люк заперт снаружи на большой засов. Но волны мотали суденышко вверх-вниз, вправо-влево, оно перекатывалось с одного бока на другой, и я вместе с ним, едва успевая хвататься за скользкие поручни. Единственная радость – меня уже почти не укачивало, и я начала чувствовать себя заправской морячкой.

Потом я вспомнила, что олигарх сидит в трюме в одних плавках, и надо бы прихватить ему что-нибудь прикрыться. Под рукой оказалась только какая-то тряпка, разложенная на палубе. Я сгребла ее и потащила с собой. Хоть и мокрая, а все-таки лучше, чем почти ничего!

Засов оказался на редкость тугим и никак не поддавался. Я даже начала бояться, что открыть его можно только с помощью кувалды. Но нет, железка неожиданно сдвинулась и с тяжелым скрипом отъехала, правда, от маникюра не осталось и следа. А если представить, во что превратилось под дождем платье, можно смело сказать, что я наконец стала собой!

В темном трюме на меня пахнуло чем-то смердящим, и я отшатнулась. Эта задержка дорого мне обошлась – катер неожиданно завалился на бок, я потеряла равновесие, поскользнулась и полетела вниз, в душную вонючую темноту.