– Можем к берегу, – предложил я, но она только отрицательно мотнула головой.

Вода была довольно теплой, поэтому чувствовал я себя вполне сносно. Оглядевшись, я заметил совсем невдалеке трубы родного завода. В этом месте излучина реки подходит вплотную к корпусам – отсюда продукцию отгружают на баржи и развозят по самым разным уголкам нашей страны и за рубеж. Глядя на семейную собственность, я вдруг почувствовал гордость – все-таки приятно осознавать, что ты имеешь отношение к такому гиганту! Вспомнились цифры, которые постоянно называл отец, – о том, что объемам нашего производства позавидовала бы какая-нибудь небольшая страна, что мы – в десятке крупнейших налогоплательщиков, кормим-поим-одеваем сотни тысяч людей, держим, как Атланты, на себе отечественный бюджет. Словно прочитав мои мысли, мокнущая рядом курица противно усмехнулась и ткнула пальцем куда-то в воду:

– Чем на любимые трубы пялиться, лучше бы на дохлую рыбу посмотрел!

И действительно, вокруг кверху брюшками плавала рыба – я насчитал штук пять, а то и восемь. Мой семейно-патриотический пыл куда-то вмиг испарился.

– Не боишься, что и с тобой так же будет? – продолжала издеваться она, намекая на наше купание.

Я не ответил, наблюдая за маневрами «Морской звезды». Нашего падения никто не заметил – очевидно, у пассажиров появились более важные дела. Так и оказалось – катер подплыл к самому узкому месту излучины и остановился, перегородив проход к заводу.

– Баржу ждут! Вон она, от города подходит! Сейчас начнется самое интересное! – объяснила попутчица, махнув рукой на приближающееся со стороны города судно. Она болела за своих, как на стадионе, и возбужденно комментировала их действия:

– Так, встали, отлично, молодцы! Теперь бросить якорь, чтобы не отнесло… Ага, вот и журналисты пожаловали! – Она кивнула на подлетающий вертолет и подходящую сзади моторную лодку. – Так… Ребята достали плакаты, хорошо… Эх, бледно очень, надписи дождем смыло. Говорила я Пузырю, что надо автокраской! А теперь транспарант, транспарант давайте! Раскрывайте его, чтобы было видно! Лозунг, где же основной лозунг?! Куда подевался транспарант?

Даже и мне, мало чего понимающему в происходящем, было видно, что на катере произошла какая-то заминка и началась неразбериха. Люди, издалека казавшиеся игрушечными фигурками, суетились, размахивали руками и возбужденно переговаривались, но основного атрибута любой уважающей себя акции протеста – огромного транспаранта со слоганом – не было видно. И надо сказать, что без него демонстрация выглядела бледно, неубедительно и казалась пустой шалостью неуравновешенных юнцов, а то и просто хулиганов.

Я не мог удержаться и съязвил:

– И чего же добиваются твои друзья? Может, они собираются нападать или грабить? Но тогда им следовало поднять черный пиратский флаг!

За колкость я был удостоен крепкого пинка и огненного взгляда, от которого чуть не выпустил круг, поэтому от дальнейших комментариев предпочел отказаться.

Между тем суда сближались, и обстановка постепенно накалялась. На барже дали сигнал, но на катере никак не отреагировали – разве только усиленно забегали взад-вперед.

– Чего они медлят?! – нервничала моя спасительница, хлопая ладонью по воде. – И куда, блин, подевался транспарант?!

Баржа максимально замедлила ход, а потом остановилась, продолжая по инерции двигаться. Однако ни та, ни другая сторона не предпринимали ничего, чтобы избежать столкновения. Команды обеих посудин выстроились в ряд по борту и, глядя друг на друга, выкрикивали ругательства – и это под объективами теле– и фотокамер! Пока что все мероприятие больше смахивало на балаган.

Когда до столкновения оставались считаные мгновения, произошло необъяснимое. На палубу баржи высыпали люди, вооруженные баграми, но вместо того чтобы препятствовать сближению, они, уцепившись крюками за борт, начали подтягивать катер к себе. Я услышал усиленную мегафоном команду «На абордаж!» и увидел, как эти люди стали перескакивать на борт катера, хватать гринписовцев и срывать с них «наглядную агитацию» – футболки и кепки, на которых были написаны призывы и лозунги. Все это походило на съемку дешевого боевика про современных пиратов, но болельщица, сидящая в воде рядом со мной, была другого мнения.

– Подлый предатель! – заорала вдруг она, толкая меня так, что я едва не выпустил круг. – Это ты все подстроил! Ты предупредил охрану об акции! Из-за тебя ребята попались!

Это было просто ошеломляюще несправедливо! От растерянности я даже не знал, что и сказать, но ее рядом со мной уже не было: оторвавшись от круга, разъяренная фурия поплыла к барже и катеру.

– Эй, постой! – крикнул я, но она не оборачивалась. – Вернись!

Я тоже начал грести – одной рукой и ногами, но получалось очень медленно, и расстояние между нами увеличивалось.

– Дура! – кричал я ей вслед. – Ты же сама все рассказала у нас на юбилее! Неужели не помнишь? И дату назвала, и место, и время! И нечего сваливать на меня!

Не отвечая, она гребла все сильнее.

– Ах так? Не хочешь меня слушать? Ну тогда я не отвечаю за последствия!

Отпускать круг было страшно, но другого выхода я не видел…

Вода вокруг стала гораздо холоднее. Тряпка промокла, отяжелела и потянула ко дну. И лежать бы мне под водой у родного завода, если бы чемпионка по плаванию вдруг не опомнилась и не повернула обратно. Последнее, что я слышал перед тем как захлебнуться, – ее оглушающую брань. В себя я пришел под дикие вопли:

– Как же мне надоело тебя спасать!!!

– А я и не прошу! – твердо заявил я, булькнув остатками воды во рту. – Ты берешь свои слова обратно?

Я висел на круге и все хотел понять: черные точки плывут по небу или у меня в глазах?

– Какие именно? – спросила она.

– О том, что я – шпион.

– Хорошо, ты не шпион, – согласилась она. – А просто редкий кретин.

– То-то же! – Я хотел было вздохнуть, но тут над ухом раздался такой визг, что я едва не оглох.

– Прекратите! – вопила моя спасительница. – Немедленно перестаньте их бить! Вы не имеете права! Я милицию вызову!

– Нельзя ли потише?! – взмолился я. – Выключи сирену!

Вместо ответа она дернула меня, повернув лицом к замершим на воде судам.

– Посмотри, что делают твои цепные псы! Они избивают моих ребят!

И действительно, пока я тонул, а потом боролся за жизнь, ситуация на поле боя резко изменилась. Надежды на мирный исход акции рухнули. Охранники, согнав безоружных гринписовцев на баржу, хладнокровно избивали всех, включая девчонок. Парней в камуфляже не останавливали даже камеры журналистов – лодка и вертолет продолжали кружить рядом с местом схватки. Зрелище омерзительное: охранников было гораздо больше, все – тренированные, накачанные малые, ведь Боб отбирает в свою команду ребят, прошедших специальную подготовку. Это переходило всякие границы! Телохранитель явно переусердствовал в выполнении приказа отца – я не слышал, чтобы родитель позволял рукоприкладство.