финансирования. Однако даже и в этом случае уже выделенных средств не хватало, о чем свидетельствует записка наркома государственной безопасности на имя председателя СНК98.

6 мая 1941 г. в Центр поступила тревожная телеграмма из Парижа:

«1) Русский эмигрант невозвращенец с женой пришёл и заявил мне и Анри — «немцы сейчас восстанавливают все враждебные СССР организации под лозунгом совместного действия. Главный руководитель генерал Фон Мардах, его помощник Вунде в Берлине. В Париже … майор СС Зеляр набирает среди белогвардейцев скиперов [шкиперов?] для разведки. Он заявил, что готовятся руководящие органы для Украины и кавказских областей, поэтому будет следить за подготовкой и сообщать нам». 2) В консульство поступает много анонимных писем аналогичного содержания, которые оканчиваются часто фразой — «положение более серьёзно, чем можно предполагать», что считаю необходимым довести до Вашего сведения.

№ 142 Рато»

«Рато» — М.М. Волосюк99, помощник военно-воздушного атташе при посольстве СССР во Франции, резидент РУ Генштаба Красной Армии.

Шуленбург не доложил по официальным каналам в Берлин о своих переговорах с Деканозовым, ни состоявшимися 5 мая, ни позднее — 9 и 12 мая. Вместе с тем, в своей телеграмме от 7 мая, посвященной назначению И.В. Сталина Председателем СНК, он подчеркнул, что последний «использует свое новое положение для того, чтобы принять личное участие в деле сохранения и развития хороших отношений между СССР и Германией»:

«Москва, 7 мая 1941 — 14.02

Получена 7 мая 1941 — 15.10

Срочно!

№ 1092 от 7 мая

Секретно!

Сталин, сменив Молотова на посту Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, таким образом возглавил правительство Советского Союза. Молотов занял должность заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров и наркома иностранных дел. Это изменение объяснено перегруженностью Молотова работой, но на самом деле означает реальное падение его авторитета. Причину этого следует искать в недавних ошибках во внешней политике, которые привели к охлаждению дружественных германо-советских отношений, за создание и сохранение которых Сталин постоянно боролся (здесь и далее выделено мной. — М.А.), в то время как личная инициатива Молотова часто направлялась на защиту собственной позиции. В новом качестве Председателя Совета Народных Комиссаров, т. е. премьер-министра Советского Союза, Сталин берет на себя ответственность за все действия советского правительства как во внутренних, так и во внешних сферах. Это положит конец неестественной ситуации, когда власть признанного и бесспорного вождя народов Советского Союза не основывалась на Конституции. Сосредоточение всей власти в руках Сталина означает повышение авторитета правительства в СССР и новое возвышение Сталина, который, очевидно, полагает, что в ситуации, которую он считает серьезной, он лично должен взять на себя полную ответственность за судьбу Советского Союза. Я убежден, что Сталин использует свое новое положение для того, чтобы принять личное участие в деле сохранения и развития хороших отношений между СССР и Германией.

Шуленбург»100.

Вплоть до 22 июня 1941 года во всех сообщениях, направлявшихся в Берлин Шуленбургом, отмечалось стремление руководства СССР избежать войны, не дать повода для обострения советско-германских отношений, указывалось на готовность Сталина пойти на уступки.

Не рассчитывая на положительные результаты предпринимаемых шагов, Шуленбург в письме от 7 мая 1941 года попросил руководство министерства иностранных дел Германии с началом войны лояльно отнестись к персоналу советских представительств, фирм и учреждений в Германии, что позволило бы, по его мнению, надеяться на аналогичное обращение с германскими дипломатическими представителями и германскими гражданами в СССР. Одновременно он сообщил: «Хочу обратить внимание на следующее: …советское правительство ни здесь [в Москве], ни в Ленинграде не принимает никаких решительных мер на случай воздушных налетов. Хотя время от времени и проводятся небольшие учения в системе гражданской обороны, однако в обеих советских столицах нет ни одной квартиры, располагающей средствами затемнения. С нашей точки зрения, эта кажущаяся беззаботность советского правительства объясняется тем, что уже давно принято решение в случае войны эвакуировать Москву и Ленинград и объявить их открытыми городами. Советское правительство, вне всяких сомнений, уже давно подготовило «где-то» военную резиденцию, оснащенную всем необходимым (средствами связи и т. д.), в которую оно может перебраться в кратчайшие сроки. В Москве оно ни в коем случае не останется»101.

«А тем временем, — писал в своих воспоминаниях советник посольства Хильгер, — Сталин продолжал свою политику умиротворения. Но Гитлер на нее ни в малейшей степени не реагировал. Даже тот факт, что 6 мая 1941 г. Сталин самолично занял пост Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и, таким образом, встал во главе правительства и юридически, не привлек к себе внимания Гитлера, хотя тем самым Сталин хотел явно продемонстрировать, что полон решимости использовать весь свой личный авторитет, чтобы избежать столкновения между Германией и Советским Союзом. Не придал Гитлер никакого значения и донесениям посольства, хотя (или, возможно, именно поэтому) мы неустанно указывали на добросовестное соблюдение Советским Союзом экономического соглашения и подчеркивали, что он прилагает все усилия для избежания любого конфликта с Германией»102.

Уже в первой половине мая дипломатические представители Германии за рубежом взялись в соответствии с инструкцией министерства иностранных дел от 7 мая 1941 г. за распространение версии, согласно которой германская политика в отношении СССР нацелена на то, чтобы избежать военного конфликта, что главная задача Германии прежняя — разгром Англии, а концентрация вермахта у советской границы — вынужденная ответная мера «на необъяснимую политическую позицию России», начавшей без видимых на то оснований перебрасывать свои войска к восточным рубежам рейха103.

После 22 июня эта инструкция однозначно стала рассматриваться как руководство к распространению дезинформационных сведений. Однако, до 22 мая было все еще не так однозначно.

7 мая была получена телеграмма из Анкары от военного атташе генерал-майора Кутузова М.П.104:

«5 мая югославский военный атташе … мне сообщил, что ему стали известны от строго конфиденциального источника, некоторые черты плана нападения Германии на СССР. Этот план сводится к следующим основным пунктам: 1) Проведение крупной шпионско-диверсионной работы внутри СССР по подготовке его к политическому разложению при первых же ударах германских воздушных сил и механизированных соединений. Для чего в Берлине имеется крупный центр, который и проводит всю организационную и подготовительную работу, широко используя белых эмигрантов, украинских националистов, пленных солдат украинцев, бывших в польской армии и даже пленных красноармейцев-украинцев, попавших в плен к белофиннам во время нашей войны с Финляндией. 2) Крупные германские воздушные соединения наносят сосредоточенные удары по жел[езно]дор[ожным] узлам, коммуникациям, дезорганизуя тылы, нарушая управление, уничтожая нашу авиацию на базах и аэродромах и парализуя производство в ближайшей к фронту полосе. Одновременно крупные механизированные и моторизованные соединения наносят удар Красной Армии, разъединяя ее