поверить тому, кто поймал твоего сына и предложил подобную сделку? Неужели все привидения настолько глупые?

— А теперь ответь ты, — послышался голос с другой половины поляны. — Насколько низко должен пасть человек, чтобы предать того, кто пошел ради него на такой риск? Причем дважды.

Эдди с сообщниками удивленно заозирались по сторонам призрачного леса. Казалось, что голос, который они слышали, звучал не снаружи, а в их головах.

— Ты еще кто? Поздно прибывшая подмога? — рассмеялась Эш.

Но скоро она, к своему ужасу, с нечеловеческой силой была отброшена к ближайшему дереву. И вот, наконец избавившись от надоедливой мухи, из-за деревьев показалась толпа умерших душ. Без накидок.

Не помня себя от страха, Эдди с ужасом заозирался по сторонам в поисках помощи. Вот только вся его набранная компания уже трусливо сбежала, оставив своего лидера умирать в одиночестве.

— Так каким будет твой ответ, человек? — грозно возвышаясь над лежащим на земле человеком, спросил Гоберти. — Как мог ты глумиться над привидением, открывшему тебе свой самый большой секрет? Как посмел ты изгнать того, кто до последнего вздоха доверял тебе? Скажи мне!

Но Эдди молчал боязливо, сминая пальцы рук. Он вдруг вернулся на десять лет назад и вновь ощутил себя тем маленьким мальчиком, который впервые встретил ярость привидения. И сейчас ему, как никогда раньше, нужна была поддержка матери.

— Не можешь ответить, потому, что боишься нас, так? — натянул улыбку Гоберти. — Правильно делаешь, что боишься. Мы — не люди. Вранье не по нашей части.

Не церемонясь, Гоберти резко прислонил ледяную ладонь ко лбу Эдди и, скрипя зубами, быстро проговорил нужное ему заклинание. Проклятие.

— Weresto mi loris idenos lembe. Derimo re mire seva hone!

Судорожно задергавшись, Эдди, неожиданно для себя, ощутил резкую боль и слабость во всем теле. В груди появилось ощущение тяжести, из-за которой он не мог сделать и вдоха. Все, что он мог — продолжать смотреть на перекошённые лица привидений и смиренно ожидать своего конца.

Эпилог

Коридоры замка наполняли черные тени. Неспешно передвигаясь по ковровым дорожкам, привидения, укутанные в черные одеяния, готовились к поминальному обряду недавно изгнанного Монборта

Все вокруг казалось ненастоящим. И хотя все уже привыкли к неутешительной участи привидений, всё же переживать смерть для них было также тяжело, как и всегда.

Дэби и вовсе не желал покидать своей комнаты. После случившегося в лесу он замкнулся в себе и сутками напролёт вспоминал лишь внешность отца, которую скрывала белизна накидки, а еще… его последние слова.

“Слушай меня внимательно, Дэби. Как только человек прочтёт заклинание — сразу же беги. Беги без оглядки! Найди своего дядю и приведи на поляну. Дальше он со всем разберётся”, — вспомнил он слова отца.

Он думал лишь о его безопасности и ни о чем другом! Почему он даже не предпринял попыток сразиться с человеком, чтобы спастись? Почему оставил его одного?

— Неужели ты думал, что после твоего изгнания я смогу нормально жить? Ты бросил меня! — в сердцах выкрикнул Дэби. — Бросил навсегда…

Но вопреки мыслям Дэби, он не был одинок. В его семье все также оставался его дядя-граф со своей женой и их друзья-привидения. Вот и сейчас, услышав крик Дэби, Гоберти с Амалией тут же прибежали к нему.

— Что случилось? — в голос спросили они, переступая порог его комнаты.

— Что случилось?! Папу изгнали! Он бросил меня, хотя мог что-то предпринять! Он просто сдался этим людям! Ненавижу! Ненавижу их всех!

Не зная как правильно подобрать слова, Гоберти замер в углу комнаты. Слишком сложно было объяснить то, что случилось с Монбортом. В особенности и то, что во всем этом была и его вина, как графа.

Как можно было самолично признаться в том, что из-за его позднего появления он не успел спасти своего брата? И хотя Гоберти немного винил Монборта в том, что тот не дождался его у ворот замка, он понимал его чувства. Если бы маленького Дэби изгнали, он и вся их семья понесли бы больший траур, учитывая и то, что тогда бы род привидений в их семье точно прервался.

Но к счастью Гоберти, отвечать ему и не пришлось. Осторожно подойдя к Дэби, Амалия обняла его маленькое тельце со спины и что-то прошептала на ухо.

Мог ли это быть заговор, учитывая то, каким непоседливым привидением был Дэби? Но, так или иначе, он успокоился и вместе с Амалией направился к лестнице, внизу которой уже расположились прибывшие гости.

Подняв бокал, Гоберти тут же поймал на себе грустные взгляды привидений. Скромные блюда и начищенные до блеска бокалы с вином пребывали в ожидании начала обряда. Собравшись с духом, Гоберти поднялся из-за стола, чтобы начать поминальную речь.

— Ни для кого не новость, что сегодня ночью был жестоко изгнан мой брат Монборт, — начал он. — Покушавшиеся на жизнь привидений люди трусливо сбежали, оставив своего главаря умирать в одиночестве. Того самого человеческого мальчика, из-за которого когда-то был пойман Монборт, — Гоберти сделал паузу, заметив, что привидения зашептались, — Но о нем вы можете не беспокоиться. Я наслал на него проклятие, которое превратит его жизнь на земле в Ад. Он будет страдать так сильно и так долго, сколько отписано ему по судьбе. А пока помянем же Монборта! Выпьем за успокоение его души!

Притронувшись к бокалам, привидения послушно исполнили волю Гоберти. И вот настал черед объявить всем о его желании сделать Дэби своим наследником. И хоть Гоберти мог жениться повторно, в его понимании это было бы неразумно и крайне жестоко по отношению к Амалии. А жену свою он очень любил.

— Говорить такое заранее, тем более в поминальный день, вероятно, неуважительно по отношению к Монборту, — продолжил он, — но я бы хотел объявить о моем искреннем желании сделать Дэби своим единокровным наследником. Я и Амалия собираемся воспитывать Дэби, как нашего собственного ребёнка, вместо Монборта.

Минутное удивление присутствующих в момент сменилось радостью. Казалось, что ничто не заботило их больше, чем мысль, что Дэби снова будет счастливым. Возможно не сразу, но спустя время точно.

Яркий белый свет ударил по глазам, сквозь закрытые веки Эдди. Неожиданно дернувшись, будто от легкого удара током, он ощутил сковывающие его тело ремни. С ужасом открыв глаза, он прищурился и болезненно огляделся по сторонам белой комнаты.

“Это же не психушка?”, — с надеждой подумал он, но, к несчастью Эдди, его опасения подтвердились. Прибывший к его постели врач тут же подтвердил его догадку.

— Почему я… в психушке?! — раздраженно бросил Эдди.

— Ну почему