действия согласно инструкции, я положила тест на стиральную машинку и стала чистить зубы. Закончив с зубами и умывшись, я направилась прочь из ванной. Не дойдя до дверей, вспомнила о том, что надо бы взглянуть на тест. Так, даже не для успокоения, а для того, чтобы не оставлять дело незавершенным. Каково же было мое удивление, когда я увидела две отчетливые полоски. Да быть такого не может! Тест какой-то бракованный.

Я пулей выскочила из ванной. Прямо на пижаму напялила пуховик и побежала в круглосуточную аптеку на углу. Позвонила в звонок. Минуты через три окошко в двери отворилось, и на меня воззрилось заспанное лицо фармацевта.

— Дайте, мне, пожалуйста, тест на беременность. Два. Нет, три, — запыхавшимся голосом выпалила я.

Фармацевт недовольно закатила глаза и ушла к прилавку. Она так долго копалась, что я уже подумала, не уснула ли она по пути.

Наконец она вернулась, держа в руке три упаковки. И я, расплатившись, побежала домой.

Дома я поочередно опустила тесты в рюмку и разложила их на стиралку.

Когда на каждом появилось по две полоски, мне захотелось взвыть. Неужели вся партия бракованная? Нужно будет написать жалобу производителю.

Пришлось опять будить фармацевта.

— Я вас слушаю, — сказала она таким тоном, что в нем явно читалось: «Опять тебя принесло!»

— А у вас, между прочим, тесты некачественные, — хоть немного отыгралась за ее недовольный тон. — Дайте мне штук пять. Только другой фирмы. Подороже.

В этот раз она вернулась быстрее и разложила на подоконнике весь ассортимент тестов.

— Какие берете?

— Каждого вида по два.

— Вас там сколько человек? — спросила она. Уж не знаю, о чем она подумала. Может, о том, что у нас вечеринка со своеобразными конкурсами. Или что у местных проституток проверка залетов?

— А вас это не касается, — несколько грубо ответила я. Не говорить же, что все это для меня. И вообще ее такие вопросы волновать не должны.

Вернувшись домой, я снова провела все необходимые манипуляции. Я чувствовала себя тестировщиком тестов. Пока результаты были неутешительные. Все производители вдруг начали работать спустя рукава и выпускать откровенную халтуру. Я скорее поверю в это, чем в то, что я залетела от бомжа.

Глава 20

Новый год я ожидаемо отметил на больничной койке в компании своих придурков. Правда, присутствовали они только виртуально — по видеосвязи. Так что я увидел и новогодний салют и стукнулся с ними шампанским. Детским, правда. Но и его не разрешали проносить. Пришлось, Калачу подкупить медсестру.

У них изначально был план максимум — договориться с главврачом и вломиться с поздравлениями в мою палату. Но главврач оказался вменяемым, и план пришлось отменить.

Поэтому праздник прошел без их личного присутствия, но с запрещенкой в виде шашлыка и салатов, пронесенных контрабандой.

Короче, они, как могли, умаслить меня пытались. Чувствовали за собой вину, но прямо не признавались. Говорили, что сам дурак, тулуп не нужно было снимать, да и вообще можно было на такой спор не соглашаться.

В отделении был карантин, выходить в холл к посетителям не разрешали. Но домашнюю еду каждый день мне передавали. Ну как домашнюю… Это они ее так называли. На самом деле еда была из кулинарии в двух кварталах от больницы. Лютаев напряг одного из своих «бегунков» каждый день таскать мне оттуда еду. Хорошо, что он придумал организовать такое. Иначе на больничной баланде я бы уже протянул ноги. Причем деньги он брать наотрез отказался. Сказал, что это компенсация вреда здоровью. Единственное, что он попросил, чтобы я перестал каждый раз упрекать его в том, что валяюсь здесь из-за него. Неженка.

— И Калача не упрекать?

— Не, его можешь. Этой роже полезно. Вдруг совесть проснется.

Если честно, Калач заслужил нервотрепки. С какого-то хера он сказал Наташке, что я чуть ли не при смерти. Журналюга, любит приукрашать. Что с него взять?

Она принялась сразу же бомбардировать меня сообщениями, вымаливая прощение. Люблю, ошиблась, прости, мне это важно… и все в таком духе. Не хочу, чтобы ты умер с камнем на сердце.

Я ей написал только одно: «Для тебя я уже умер, Наташ. В тот самый день».

Она не придумала ничего лучше, чем отправить мне рыдающий смайлик.

Когда я выяснил, откуда ноги растут, Калачев прикинулся шлангом и сказал, что да, видел мою бывшую, но ничего подобного ей не говорил. Сама придумала, сама поверила, сама себя накрутила. Ну и хрен с ним. Плевать вообще на нее.

Как только немного полегчало, стал пытаться работать. Но, оказывается, отсутствие температуры еще не показатель, что организм готов к труду и обороне. Читая отчет Володина, своего зама, я чувствовал себя тупым. Вернее, даже не так. Ощущение было такое, что второкласснику дали почитать вместо сказки труды Канта. Вроде буквы знакомые, но ничего не понятно.

Надеюсь, как только поправлюсь, мозг восстановится. А сейчас остается молиться, чтобы мои замы не успели наворотить дел. Я свою фирму с нуля создавал и не хочу, чтобы все достижения были похерены.

В итоге я провалялся в больнице два месяца. Никифоров что-то затирал о том, что надо бы еще полежать дней десять. Двусторонняя пневмония — это не шутки. Да еще и рубец образовался, что очень плохо. И много чего еще ему не нравилось.

— Еще слово — и я подумаю, что вас подкупили конкуренты, чтобы успеть доломать то, что я так долго строил, — пошутил я. Никифоров шутку не оценил и, похоже, даже обиделся.

Выписавшись, я в тот же день поехал в офис. Мозг рисовал странные картины. Вот я прихожу и вижу на своем здании вывеску Верховцевой, моей главной конкурентки и мерзкой бабы. Или вижу прямо у входа пикет обманутых дольщиков. Или выхожу из лифта, а люди в погонах ведут по коридору главбуха и моих замов в наручниках, улыбаются мне и говорят: «Мы только вас и ждем».

Но на самом деле компания работала так, будто и не почувствовала моего отсутствия. Даже обидно стало. А Людочка вообще выдала: «Я думала, что вы еще недельки две поболеете».

Со вздохом она достала две толстых папки с отчетами для меня. Я, расстроенный, сгреб их и сразу поехал домой. А что тут делать? Компания не рухнула. Нормально им тут всем без меня работается. Вот найду косяки в отчетах, тогда и спрошу с виноватых по полной.

Конечно, свои возможности я переоценил. Голова от изучения бумаг раскалывалась. Не этого сейчас хочет мой организм. А чего хочет? Любви