подмена капсул для эирдримера, пропитывание холодного оружия и Боги весть чего ещё. Удобно, когда действующее вещество не оставляет следов кроме кратковременного приторного аромата во рту или крови, исчезающее уже через 5–6 часов.

Время шло. Круг сузился. Вот только нам так и не удалось понять, откуда тянутся корни. Сначала Свора, а затем и вампиры, снующие в поисках информации, не сулили ковенам ничем хорошим. Чрезмерное внимание работало против нас. Ведьминские рты словно зашили, а с ходом дней следы укрылись под слоем пыли. Отчаянье утопило меня, я вернулся в реальный мир, к тебе, — его голос опускается до шёпота. — И с удивлением обнаружил, какая ты стала самостоятельная и взрослая не по годам.

— Пап, — слёзы вновь предательски жгут глаза.

— Я виноват. Столько всего взвалил на твои плечи.

— Нам обоим было больно. Не вини себя.

Лёгкая улыбка затрагивает его потрескавшиеся губы и обнимает моё израненное сердце.

— Спасибо, малышка. Без тебя я бы пропал. — Он проводит рукой по воздуху: — Как и наше агентство.

— Ты сейчас меня так захвалишь, что я потребую себе отдельный кабинет.

Наш смех сотрясает стены. И, хоть в нём ещё прослушиваются нотки напряжения, я знаю, что мы на верном пути к друг другу.

Папа смотрит на часы, висящие на стене, и ахает.

— Его высочество, должно быть, заждался!

— Подождёт, — бурчу я. — Чем обязаны его привилегированному заду?

— Ох, да. Об этом я и хотел поговорить. Ты в деле, Фэй Мэтьюс.

— Да, я умею читать смс. Мы будем расследовать убийство его брата.

— Нет. Ты будешь.

Щипаю себя за кожу, чтобы очнуться ото сна.

— Я никогда не занималась подобным. И всё ещё не понимаю связи между убийствами.

— А они связаны.

Хлопаю ресницами, и вновь прокручиваю услышанное, которое никак не хотело осесть и прорости в осознание.

— Как?

— Принц Аваро рассказал, что его брата закололи в сквере Светлого Двора после празднества. Тео нашли в бассейне с раной от лезвия, как и у твоей матери. Он ещё дышал, когда его переместили через Тропу в Тёмный Дворец. К сожалению, сердце не выдержало действия яда. Исход: отношения между Дворами накалились. Знал ли убийца, какого из двоих близнецов убивает или же был нацелен именно на Тео? Предстоит выяснить.

— Яд?

Пазл складывается.

— Думаг и перчанка. Успели вовремя распознать.

Для цельной картины всё ещё не хватает деталей.

— Так, а как он нашёл нас? Я бы знала, если бы о мамином деле писали в газетах с упоминанием отравления. Дело ограничилось единственным заголовком и парой строк: «Убийство несчастной домохозяйки. Гончие бездействуют».

— Верно. Газеты тут не причём. Провидице Тёмного двора пришло виденье. Оно показало ей лавку клана и дверь, которая вела к нам. Воительницы из Ордена выяснили, кто мы и чем занимаемся. Нашу историю. На следующий же день нам позвонили из посольства.

— Видение?

— Я и сам в этом не силён.

— Хорошо. Тогда, что его высочество делает здесь?

— Ждёт тебя.

Мой рот открывается шире и шире.

— Ты не шутил, когда сказал, что я буду вести дело в одиночку?

— Не одна, а под защитой Двора Теней. Если же ситуация осложнится, то ты выходишь из игры. Только на таких условиях я позволю дочери в этом участвовать.

— Осложнится?

— Если твоя жизнь будет в опасности.

— И как мы это поймём?

Папа почёсывает затылок.

— Когда свидетели или подозреваемые начнут умирать, — будничным тоном произносит он и нервно смеётся. — Дорогая, ты всегда сможешь отказаться. Даже сейчас. Мама бы поняла и гордилась тобой в любом случае. Как и я.

— Всё в порядке. Просто всё так… волнительно.

— Понимаю. — Папа вновь бросает взгляд на циферблат. — Думаю, пора поторопиться. Чувствую, что пахнет палёным. — Он принюхивается. — Это королевская задница горит от нетерпения.

Я хохочу во весь голос.

— Моря Посейдона!

— Давай, иди уже. У меня сегодня много дел. Если тебе будет нужна помощь…

— То я знаю, где тебя искать.

Встаю с кресла и с удивлением обнаруживаю в руке пустой стакан. Мне он больше не нужен. Я ставлю его на стол и, немного замявшись, провожу по граням средним пальцем.

— Пап?

— Мм?

— Спасибо, что доверился. И хочу, чтобы ты знал: я не сержусь из-за мамы… из-за всего. Или не буду. Не буду, правда.

Отец отрывается от бумаг, в которые уже уткнулся носом, и его улыбка затрагивает морщинки в уголках глаз.

— Ступай. — Он кивает в угол комнаты. — Или нам понадобиться огнетушитель.

Пыльный красный агрегат с выцветшей наклейкой «При пожаре» будто подмигивает нам обоим, и мой смешок вырывается наружу.

— Надеюсь, обойдёмся без тяжёлой артиллерии. — Салютирую двумя пальцами в воздух и открываю дверь. — Чао, босс!

— Фэй! — Оборачиваюсь. — Эрик Сати. Тот французский композитор. Он был примером для многих, новатором. А знаешь, кто стал моим примером? — Я хочу ответить, что Рокки или Терминатор, но пожимаю плечами. — Ты, малышка. Им всегда была ты.

Когда я выхожу во двор, улыбаясь как дурочка, то все мои мысли сосредоточены на папе. Он умеет проявлять любовь по-своему, но мне всегда её не хватало. Сегодня же ему удалось немного заполнить ту часть пустоты, что зияла внутри уже очень давно.

— Я жду уже двадцать три минуты, — констатирует низкий голос.

В пяти метрах от меня стоит принц Аваро, и его недовольная гримаса заставляет поёжиться.

Как жаль, что я не захватила с собой огнетушитель.

Satie — эксцентричный французский композитор и пианист, один из реформаторов европейской музыки первой четверти XX столетия. Его фортепианные пьесы оказали влияние на многих композиторов стиля модерн, начиная от Клода Дебюсси, французской «Шестёрки» и заканчивая Джоном Кейджем.

Глава 9 Обещание

Кровь лилась бурной рекой, Проникала в земли алые.

Лица искажались под луной.

Крики раздирали кости чалые.

(из воспоминай о "Море слёз")

Тучи всё ещё нависают над городом. Я и принц укрываемся от дождя на тесной кухне агентства, пока папа и Келли отбиваются от беженцев в приёмной. Его высочество втиснулся на табурет и оказался зажат между небольшим столиком на двоих и стеной с потрескавшейся штукатуркой. Он точно слон, которого поместили в коробку из-под обуви. Его правая рука лежит на ноге, а левая — та, что с перстнем — выстукивает ритм по столешнице. Я люблю украшения, поэтому тайком разглядываю кольцо: металл, похожий на серебро, с потёртостями, а на внутреннюю сторону уходит трудночитаемая надпись. Вытягиваю шею, чтобы получше её рассмотреть: «Аd infin…»

— Ad infinitum, — скучающе бросает принц, и, как кошка в прыжке, ловит мой загнанный взгляд. — Она означает «До бесконечности».

Его чёрные,