– Крыло отвалилось, – равнодушно заметила Марина. – При посадке треснуло.

В самолете временно затихли, потом заорали вновь. Марина крикнула, чтобы нам бросили канат с узлами, который она приготовила перед нашим уходом. Держась за него, мы поднялись в салон по резиновому трапу-горке.

– Ребят надо похоронить, – сказала Марина ровным голосом.

– Не сегодня, – ответила я. – Завтра днем.

– В снегу? – спросила Татьяна. – Марина, ты хотя бы отдаленно представляешь, какой здесь грунт? Может, тут вообще вечная мерзлота. И кто будет эту землю долбить? И чем? Я что-то в доме не заметила даже жалкой лопаты.

– Ну, что-то может найтись в сарае, – вставила я. – Ведь, наверное, тут как-то расчищают снег.

– Идите в салон. – Марина махнула рукой в сторону пассажирского. – Я пойду к ребятам.

И она скрылась в кабине с мертвыми летчиками.

Мы с Татьяной вошли в салон. Все спорившие резко замолчали. В салоне было практически темно.

– Ну, что вы там нашли? – послышался голос Артура Небосклонова. – Если бы вас, Юлия Владиславовна, в свое время посадили за изнасилование, то мы бы здесь никогда не оказались!

– Заткнись, Сева, – послышался резкий голос Александра Кареновича. Он впервые при мне назвал Небосклонова его настоящим именем. – Юлия Владиславовна, что вы нашли в доме?

Кто-то попытался еще что-то вякнуть, но Александр Каренович рявкнул:

– Всем молчать! Говорит Смирнова.

Я отчиталась о проделанной работе, после этого сняла всех присутствующих. Каждый представился.

– Что вы предлагаете? – спросил у меня продюсер.

– Лично я, Татьяна и Павел остаемся в доме. Как я поняла, остаются и еще два ваших человека, которые нас туда сопровождали. Раненого пилота перенесем туда же.

– Что вы собираетесь есть? – спросил Александр Каренович. – Это, как я понимаю, – главная проблема.

– Будем охотиться, – сказала Татьяна.

– Вы хоть когда-нибудь на кого-то охотились? – посмотрел на нее продюсер.

– На змей, – ответила Татьяна. – Мой покойный брат был профессиональным змееловом.

– Умер от укуса? – хмыкнул кто-то слева.

– Нет, от цирроза печени, – ответила Татьяна. – А вы что предлагаете?

– Идти к людям, – отрезал Александр Каренович. – Да, придется немного поголодать. Но я видел дорогу из иллюминатора. Когда есть цель, идти легко.

Я хмыкнула.

– Не ожидал от вас, Юлия Владиславовна, что вы останетесь ждать помощи, которая неизвестно придет или нет. Надо бороться. Мы, конечно, скажем, где вы. Но сможете ли вы столько продержаться?

– Это наши проблемы. Как я понимаю, остальные пойдут с вами?

– Да. Все, кроме баб. Их мы в любом случае оставим с вами.

– Понятно, – кивнула я, не показывая, что знаю о смерти Насти. Хотя вдруг Алена ошиблась? – Но, видимо, вы отправитесь в путь завтра?

– Да, когда рассветет. А пока давайте делить съестные припасы. Что есть в самолете?

Я сходила в кухню, где при свете зажигалки, любезно предоставленной кем-то из музыкантов, нашла коробки с питанием, предназначавшиеся то ли для обратного полета, то ли в качестве добавки. Мы разделили их по-братски. Хватило по коробке на человека, и даже остались три лишние. Одну мы взяли себе, две отдали Александру Кареновичу. Также имелось несколько коробок сока, пакетики чая и кофе.

– Сок весь берите себе, – сказал продюсер. – Нам только чай и кофе.

Кто-то хотел возмутиться, но Александр Каренович его оборвал:

– Ты в тайге будешь пить холодный сок?

Воду продюсер взял, правда, большую часть отдал нам.

– Мы возьмем все одеяла, – сказал Александр Каренович.

Мы на них не претендовали. Потом мы с Татьяной отправились в багажный отсек, чтобы забрать сумки с одеждой. Конечно, можно было бы вернуться за ними завтра, но мы решили взять их сразу же. После ухода всей кодлы обыщем оставшийся багаж, но свои вещи мы с ними оставлять не хотели.

Трупа Насти я в багажном отсеке не заметила и самой Насти тоже. Но третья поклонница сидела на полу и рыдала.

– Девушка, вставай, пойдешь с нами, – сказала я.

– Поможешь нести вещи, – добавила Татьяна.

Мы вручили ей Пашкину сумку и сетку с соком. Я несла свою сумку и сетку (которые и у меня, и у Татьяны всегда есть в запасе) с минеральной водой – четырьмя полуторалитровыми бутылками. Татьяна взяла свою сумку и часть обедов. Остальные мы отдали Марине, которая тоже уже собрала свою сумку и взяла с собой кое-что из вещей летчиков – мы видели, как она вынимает все из карманов их летных курток.

– Пусть их наденут мужчины, – сказала она Александру Кареновичу. – Ребятам они не нужны.

– Помогите нам кто-нибудь, пожалуйста, донести раненого, – обратилась я к остающейся в салоне компании. – Нужно его сразу же переправить в дом.

Я, признаться, удивлялась, почему они не желают переночевать в доме, где можно истопить печку, а намерены оставаться в холодном самолете, в котором даже костер не разведешь, но вопросов не задавала. Не мое дело. Нам же лучше.

Александр Каренович дал задание двум своим подчиненным, и они ухватились за одеяло, на котором лежал пилот.

Нагруженные, как верблюды, мы снова тронулись через занесенное снегом поле. Уже спустилась ночь. В небе сияли звезды.

Я не представляла, что нас ждет в ближайшие дни, однако понимала, что должна взять бразды правления в свои руки. Я должна «держать» всех – иначе конец. Да, мне было страшно, больше всего давила неопределенность. Я не знала, где мы, что думают наши друзья и родственники, но не сомневалась: нас будут искать. От нас требуется продержаться и, возможно, попытаться каким-то образом выбраться. Об этом и надо думать. И ни в коем случае не расслабляться!

Год 1995-й

Строители и их охрана ставили палатки на берегу таежной речки. Купаться не возбранялось, вскоре пойдут ягоды…

Но в первую очередь подневольные рабочие присматривались к окрестностям. Может, сорваться? Хотя на вертолете летели часа два, не меньше. И внизу одна тайга… А если по реке? Река должна обязательно вывести к людям!

– И не думайте! – сказал прапор, словно читая мысли подопечных. – За попытку побега – стреляю. У меня на этот счет четкие указания. А так пораньше домой вернетесь. И тут вас кормить будут лучше, чем т а м.

За полтора года до описываемых событий

Тщедушный мужичонка пытался разузнать по своим каналам, не появятся ли на черном рынке старинные монеты, драгоценности или образы Будды. Какие-то монеты все время появлялись, но только сбывали их никак не те, кого он ожидал увидеть в роли продавцов. Продавцы были совсем из другой команды… Может, это какие-то другие монеты?