– Сколько? – Я вытаращила глаза.

– Пятьсот тысяч.

Разумеется, мне надо было отказаться, но я внезапно почувствовала себя как рыбка, которую насадили на крючок. Впрочем, было ясно, что отказаться мне все равно не дадут.

– Подумайте, – мягко продолжал Ипполит Сергеевич. – По сути дела, вы ничем не рискуете. Мы обеспечим вам охрану. Посидите на моей даче… – он назвал один из самых престижных подмосковных поселков, – посмотрите фильмы, сделаете новые куклы. А когда он явится – а он должен явиться, в этом я уверен, – мы его схватим, и вы можете отправляться на все четыре стороны. От вас ведь ничего не требуется. Все сделают мои люди.

– Между прочим, – сказала я хмуро, – он может и не прийти за мной. Он же неуловимый и всякое такое.

– Он придет, – жестко ответил Ипполит Сергеевич. – Таким, как он, все очень долго сходит с рук, и они привыкают к безнаказанности. В этот момент, Татьяна Александровна, они допускают маленькую ошибочку. И наша задача – эту ошибочку не пропустить. Впрочем, – он раздвинул губы в улыбке, – если через месяц этот ангелочек не объявится, то можете не волноваться. Вы все равно получите свои деньги, и я отпущу вас.

– Для тебя же лучше, если ты будешь находиться под нашей охраной, – вставил Никита. – Откуда ты знаешь, что он уже не пытается тебя отыскать?

Я открыла рот – и захлопнула его. Доводов больше не находилось. Похоже, впрочем, что не таинственный Ангел Смерти угодил в ловушку, а я сама попала в западню самой обыкновенной жадности.

– Так-то лучше, – сказал пират удовлетворенно.

– А к-кто будет м-меня охранять? – мрачно осведомилась я. От нервного напряжения я опять начала заикаться.

– Я поставлю Серегу, – сказал Никита. – И с ним полтора десятка человек.

– Я буду ее охранять.

Несмотря на то что тон Охотника казался спокойным, в нем чувствовалось нешуточное напряжение. Ипполит вскинул брови. Лосев тяжело, с присвистом дышал. Никита нахмурился.

– Ты мне не доверяешь? – с неприязнью спросил он.

– Нет.

Что называется, сказал как отрезал.

– Не возражаю против того, чтобы ты за ней присмотрел, – усмехнулся Ипполит Сергеевич и повернулся ко мне. – Охотник – сам бывший наемный убийца и прекрасно знает все их приемы, так что под его защитой вы в полной безопасности.

И тут я совсем расстроилась. Конечно же, такой взгляд, как у Охотника, – пустой, слегка размытый и в то же время непостижимым образом сосредоточенный, бывает только у мечтателей и очень хороших стрелков. Мало того, что он охотится за людьми и выслеживает их, он, оказывается, еще и наемный убийца. Черт, ну и везет же мне! Только встретишь более-менее симпатичного парня, как оказывается, что лучше было бы, если бы ты не встречала его вовсе.

– Значит, вы согласны? – спросил Ипполит Шарлахов бархатным голосом. – Вот и прекрасно. Я так и думал, что вы не станете возражать. Потому что, в конце концов, все это делается ради вашего же блага.

Его доброта умилила меня до глубины души. Но, если бы мне пришлось отвечать ему, боюсь, я бы стала заикаться на каждой букве, а не на каждом слове. От переполнявших меня чувств.

Итак, я буду приманкой для человека по прозвищу Ангел Смерти.

Напичканной деньгами приманкой, по правде говоря, но в тот момент меня даже это не могло утешить. И что мне стоило в поисках кукольной галереи свернуть тогда на другую улицу?

Совещание меж тем мало-помалу рассосалось. Быстрее всех утопал прочь депутат, потом ушел Владислав, на ходу разговаривая с Никитой. Впрочем, Никита как-то подозрительно быстро вернулся.

– В чем дело? – спросил Ипполит Сергеевич, бросив взгляд на его смущенное лицо.

– Э, – в некотором замешательстве начал Никита, переминаясь с ноги на ногу, – Калиновский тут.

– Что ему надо? – мрачно спросил Охотник.

– Как – что? Нашу свидетельницу, само собой. Жаждет порыться в ее отличной памяти.

Судя по всему, Никиту не на шутку уязвило, что я нанесла ему на совещании поражение – крошечное, положим, но все-таки это было поражение.

– Мы можем от него избавиться? – подал голос Ипполит Сергеевич.

– Это будет непросто, – откровенно ответил Никита. – Он знает, что она здесь.

– Я могу с ним поговорить, – заметила я. – Меня это ни к чему не обязывает.

– Танечка, боюсь, вы плохо представляете себе положение вещей, – снисходительно молвил пират. – Белозеров купил капитана Калиновского с потрохами, и все действия капитана в расследовании смерти моего сына будут направлены только на одно: скрыть участие Белозерова в этом деле.

– Тогда тем более будет забавно побеседовать с ним, – заметила я, пожав плечами.

Ипполит Сергеевич вздохнул и повернулся к Охотнику.

– От Калиновского вам так просто не избавиться, – заметил Охотник. – Пусть она и в самом деле поговорит с ним, а я буду неподалеку.

– Я смотрю, ты близко к сердцу принял свои обязанности охранника, – хмыкнул Никита. – Смотри только не становись в стойку, когда тебе свистнут «к ноге».

В следующее мгновение старый пират как-то чрезвычайно ловко ввинтился между своим племянником и Охотником, который, судя по всему, был на этот раз полон решимости схватить своего оппонента за горло и держать до полного прекращения поступления кислорода в легкие Никиты.

– Оба успокоились! – заорал Ипполит. – Чтобы я больше этого не слышал! Никита, иди снаряжай Серегу и его людей! Дай им побольше оружия, понял? И займись домом, где будет расставлена западня! А ты тоже остынь! Идиоты!………!

(Вместо многоточия можете поставить любые ругательства по вашему вкусу.)

Никита, похоже, и сам понял, что перегнул палку, потому что он пробормотал некое подобие извинения и поторопился улизнуть. В кармане у Ипполита Сергеевича ожил сотовый телефон.

– Мне надо идти, – буркнул пират, поглядев на дисплей. – С тобой, Охотник, мы уже обо всем договорились. Я сам хотел предложить тебе посторожить свидетельницу, но подумал: вдруг ты откажешься?

– Я уже говорил вам, что мне вообще не нравится этот план, – устало промолвил Охотник. – Но все, что зависит от меня, будет сделано.

Ипполит Сергеевич удалился, а через несколько минут в дверь в сопровождении дворецкого вошел тот самый Данила Калиновский, которого так не жаловали в этом доме.

Увидев его, я вытаращила глаза, и вид у меня, наверное, был в это мгновение донельзя глупый. Слыша, в каком контексте при мне то и дело склоняют его имя, я составила себе некоторое представление об этом человеке, но все представления разлетелись в пух и прах, едва я встретилась с капитаном лицом к лицу. Представьте себе плешивого замухрышку в каком-то кургузом черном пальтишке, с папочкой под мышкой, которая, судя по ее виду, могла застать еще советские времена, и вы поймете мое удивление. На вид замухрышке было лет сорок или около того. Глаза у него были младенчески-голубые, но самым поразительным в его облике было то, что он постоянно улыбался кривой, какой-то неоконченной улыбкой, задиравшей только один угол его рта. Кроме того, у его младенческих глаз оказался необыкновенно цепкий взгляд.