Акции, которые росли больше всего, также упали больше всего, лишив поколение биржевых игроков конца девяностых иллюзий о том, что они действительно умеют играть.

Этот отрезвляющий опыт помог превратить поколение X - поколение "бездельников" - в первое и, возможно, единственное поколение, которое действительно приняло революцию пассивного инвестирования. Те из нас, кто читал литературу, имели всевозможные эмпирические данные, подтверждающие нашу обоснованную истинную веру в то, что простое инвестирование в индексные фонды, а затем абсолютно ничего не делание, почти наверняка, статистически, превзойдет любые наши попытки превзойти рынок. Те из нас, кто проехал по взлетам и падениям бума доткомов, получили ранний и наглядный реальный урок того, что это правда. Самое главное, что все мы имели такой доступ к индексным фондам, какого не было у наших родителей в нашем возрасте. Пассивное инвестирование было не только стратегически оптимальным, но и простым.

Индексные фонды не были дешевым и простым способом инвестирования. Как подробно описывает Робин Вигглсворт в своей книге "Триллионы", изначально они создавались с большим трудом как дорогой, но эффективный способ победить конкурирующих управляющих фондами. Они оставались недоступными для индивидуальных инвесторов в течение десятилетий и были настолько странным зверем даже после появления на розничном рынке, что им потребовалось еще много лет, чтобы стать вариантом по умолчанию для любого, кто понимает реалии рынка и у кого нет особых причин верить, что он умнее и быстрее самых умных хедж-фондов.

Странность заключалась не только в том, что индексные фонды предлагали пресловутый бесплатный обед, превосходя подавляющее большинство трудолюбивых управляющих фондами, при этом не делая практически никакой работы. Она также связана с тем, что способ инвестирования в индексные фонды заключается в полном отказе от чудесного факта, что рынки позволяют инвесторам входить и выходить из позиций по своему усмотрению. Архетипичный индексный инвестор покупает индекс, а затем никогда не выходит из него, до тех пор, пока не захочет действительно потратить свои деньги.

Для того чтобы полностью принять индексное инвестирование, представителям поколения X нужно было совершить два ментальных скачка. Первый заключался в том, чтобы отказаться от всех мечтаний о том, чтобы делать деньги, подстраиваясь под рынок - то есть от всех мечтаний, которые можно обобщить словами: "Жаль, что я не купил X в (указать год)". От этих мечтаний трудно отказаться! Особенно когда так много средств массовой информации посвящено восхвалению людей, которые заработали много денег, купив что-то, что впоследствии сильно подорожало.

Второй скачок заключается в том, чтобы отказаться от идеи какой-либо стратегии выхода и принять концепцию мотеля для тараканов. После того как вы вошли в индекс, вы остаетесь там до тех пор, пока вам не понадобится потратить деньги. (Это особенно верно в отношении так называемых целевых фондов, которые автоматически корректируют распределение ваших активов в зависимости от вашего возраста). На пенсии - а может быть, и раньше - вам могут понадобиться наличные, и когда это произойдет, вы потратите часть денег, накопленных до этого момента. Но потребность в наличных - это практически единственная причина для продажи. Вы не продаете, потому что беспокоитесь, что рынок упадет, и уж точно не продаете, потому что рынок уже упал.

Думать так неестественно, особенно когда средства массовой информации постоянно бомбардируют инвесторов прогнозами и анализами. Разве не имеет смысла продавать акции, когда они дорожают, а экономика вот-вот сократится? Эмпирический ответ: не совсем. Большинство людей, которые так поступают, в итоге упускают значительные будущие прибыли, поскольку почти никто не может удачно выбрать время как для выхода с рынка, так и для последующего входа в него. Но история убедительна, а история определяет гораздо больше инвестиционных решений, чем большинство сотрудников Уолл-стрит хотели бы признать.

Когда я недолго работал в недолговечном журнале Condé Nast Portfolio, мой коллега Майкл Льюис - лучший финансовый журналист своего поколения - взял на себя труд превратить пассивное инвестирование в захватывающую историю с симпатичным главным героем. В итоге он остановился на Блейне Лурде, мультимиллионере, биржевом маклере с Уолл-стрит, который взимал с голливудских клиентов очень высокие комиссионные за размещение их денег в индексных фондах.

В произведении было достаточно человеческой драмы, чтобы заставить вас перелистывать страницы - Льюис просто прирожденный рассказчик. Но было в ней и что-то, осмелюсь сказать, бумеровское. (Льюис, родившийся в 1960 году, - молодой бумер, но все равно бумер.) Лурд очень открыто говорит о том, что он зарабатывает деньги не за свое мастерство подбора акций, и что его клиенты могут получить точно такую же доходность по гораздо меньшей цене, просто вложив свои деньги в индексные фонды. Что интересно, так это то, как он рассказал Льюису, что он держит своих клиентов: "Я говорю: "Говард, будь осторожен, иначе я отправлю тебя обратно в Smith Barney". А они смеются. Но они прекрасно понимают, что я имею в виду".

Бумеры точно знали, что имел в виду Лурд; поколение X не имело ни малейшего понятия. Причина, по которой бумерам нужен был Лурд, чтобы держать их за руки и говорить им, что они отлично справляются с тем, что вообще ничего не делают, заключалась в том, что они были склонны сожалеть о непринятых инвестиционных решениях, учитывая, насколько огромными могли быть выгоды от их принятия. Например, очень немногим бумерам посчастливилось инвестировать в Berkshire Hathaway, но те, кто это сделал, часто зарабатывали большие деньги, а те, кто этого не сделал, как правило, благодаря финансовым СМИ испытывали неприятное чувство, что каким-то образом они могли или должны были это сделать.

Они могут с завистью смотреть на историю Стюарта Хорейси, у которого была одна замечательная идея, когда в 1980 году он взял на себя управление малоэффективной компанией по производству сварочных материалов, принадлежавшей его семье. Он мог управлять ею в долгосрочной перспективе, реинвестировать всю прибыль компании, попытаться вернуть ей былую славу, чтобы оттеснить новых отечественных и зарубежных конкурентов. Или же он мог управлять ею в краткосрочной перспективе, максимизировать денежную прибыль и реинвестировать эту прибыль в более выгодный бизнес.

Именно так поступил Уоррен Баффет - он использовал прибыль от небольшой текстильной компании Berkshire Hathaway для инвестирования в огромное количество других предприятий, от страхования до его любимой компании Coca-Cola. С другой стороны, Хорейси не видел необходимости изобретать колесо - он просто брал прибыль своей компании и вкладывал ее в акции Berkshire Hathaway. Его компания по производству сварочных материалов так и не выросла в цене, но акции Berkshire в конечном итоге сделали его мультимиллиардером.

Мечта подражать Хорейси и превратить скромное