— Нет, — проронила она, — С ним я даже не разговариваю.

Шелби откинулась назад на ее кровати и подняла ноги так, что ступни уперлись в днище верхней койки.

— А что так?

— Это длинная, дурацкая и запутанная история.

— Что ж, каждая девушка, у которой есть хотя бы намек на мозги, знает: когда рвешь со своим парнем, тебе остается только одно…

— Нет, мы не порвали… — начала было Люс.

— Сменить прическу, — одновременно с ней закончила Шелби.

— Сменить прическу?

— Начни все сначала, — уточнила та. — Свои я красила в рыжий, стригла. Черт, да однажды я их даже сбрила — после того, как этот урод всерьез разбил мне сердце.

На комоде в другом конце комнаты было закреплено небольшое овальное зеркало в узорчатой деревянной рамке. Со своего места на кровати Люс могла разглядеть собственное отражение. Она отставила в сторону миску с макаронами и, встав, подошла поближе. После истории с Тревором она сбрила волосы, но тогда было совсем иначе. Большая их часть все равно сгорела. А когда она приехала в Меч и Крест, то стригла волосы Аррианы, а не собственные. И все же Люс казалось, она поняла, что имеет в виду Шелби, предлагая «начни все сначала». Можно превратиться в кого-то другого, притвориться, что ты вовсе не тот же человек, который недавно перенес столько душевной боли. И хотя — слава богу — Люс не оплакивала окончательный разрыв отношений с Дэниелом, она скорбела о многих других утратах. О Пенн, своей семье, жизни, которую вела до того, как все настолько перепуталось.

— Ты ведь и впрямь это обдумываешь? Не вынуждай меня доставать из-под раковины перекись.

Люс взъерошила пальцами свои короткие черные полосы. Что подумает Дэниел? Но если он хочет, чтобы она была счастлива здесь, пока они не смогут снова быть вместе, ей придется освободиться от той себя, какой она была в Мече и Кресте.

Она развернулась лицом к Шелби.

— Тащи сюда бутылку.

Не такая уж и блондинка из нее получилась.

Люс смочила ладони под краном и подергала короткие осветленные локоны. Она выдержала целый четверг занятий, включающий неожиданно утомительную двухчасовую лекцию по безопасности от Франчески, которая заново повторила, почему не следует связываться с вестниками (такое впечатление, что она обращалась чуть ли не лично к Люс); последовавшие один за другим письменные опросы на «обычных» уроках биологии и математики в главном корпусе — и непрерывные восемь часов ошеломленного разглядывания со стороны ее одноклассников, равно нефилимов и обычных ребят.

Хотя Шелби спокойно отнеслась к новой внешности Люс в уединении их комнаты прошлым вечером, она не сыпала неумеренными комплиментами, как Арриана, и не поддерживала девочку надежно, как Пенн. Выходя утром во внешний мир, Люс извелась от беспокойства. Майлз увидел ее первым и показал ей кулак с поднятым вверх большим пальцем. Но он был слишком галантен и ни за что бы не признался, если бы на самом деле считал, что она выглядит ужасно.

Разумеется, Заря и Жасмин подошли к девочке сразу после утреннего урока, мечтая потрогать ее волосы и выспрашивая, кто вдохновил ее на этот шаг.

— Очень в духе Гвен Стефани, — кивнув, заключила Жасмин.

— Нет, это же Мадонна, — возразила Заря, — Примерно эпохи «Вог».

И прежде чем Люс успела ответить, жестом указала на нее и себя.

— Но кажется, мы уже не двойняшки.

— Двойняшки? — переспросила девочка, непонимающе помотав головой.

Жасмин искоса взглянула на нее.

— Да ладно, только не говори, что ты не замечала. Вы две выглядите… ну, выглядели так похоже. Да вы могли бы быть сестрами.

Теперь, стоя в одиночестве перед зеркалом в уборной главного здания, Люс разглядывала свое отражение и думала о восторженной Заре. Да, цветовой гаммой они совпадали: бледная кожа, яркие губы, темные полосы. Но Заря была меньше ростом. Она ярко одевалась шесть дней в неделю. И держалась куда живее, чем было свойственно Люс. Не считая нескольких поверхностных черт, девочки не могли бы в большей степени отличаться друг от друга.

Дверь уборной распахнулась, и вошла крепкая брюнетка в джинсах и желтом свитере. Девочка видела ее на занятиях по истории Европы. Эми Как-то-там. Она облокотилась на соседнюю раковину и вскинула брови.

— Зачем ты так обошлась со своими волосами? — спросила она, во все глаза уставившись на Люс.

Та моргнула. Одно дело — обсуждать это с ее как бы друзьями в Прибрежной школе, но с этой девочкой она никогда прежде не разговаривала.

Ответ Шелби, «начать все сначала», пришел ей в голову, но кого она обманывает? Если с помощью бутылки перекиси она чего и добилась прошлой ночью, так это того, что внешне стала выглядеть настолько же поддельной, насколько ощущала себя внутренне. Келли и родители теперь с трудом узнали бы ее, к чему девочка не стремилась вовсе.

И Дэниел. Что подумает он? Люс вдруг почувствовала себя насквозь фальшивой; даже незнакомка смогла это разглядеть.

— Не знаю, — ответила она и, оттолкнув с дороги одноклассницу, вышла из уборной, — Не знаю, зачем я это сделала.

Осветление волос не поможет избавиться от мрачных воспоминаний о последних нескольких неделях. Если она действительно хочет начать все сначала, ей следует так и поступить. Но как? Осталось так мало того, над чем она сейчас действительно властна. Весь ее мир в руках мистера Коула и Дэниела. А они оба слишком далеко.

Ее пугало, насколько быстро и полно она начала полагаться на Дэниела, но еще больше пугало то, что она не знала, когда увидит его в следующий раз. От Калифорнии она ожидала полных блаженства, проведенных вместе с ним дней, а теперь чувствовала себя неимоверно одинокой.

Она устало плелась по школьной территории, медленно осознавая, что лишь однажды ощутила себя хоть сколь-нибудь независимой с тех пор, как прибыла в Прибрежную школу, и это было…

В лесу наедине с тенью.

После вчерашней демонстрации в аудитории Люс ожидала от Франчески со Стивеном чего-то в том же духе. Она надеялась, что сегодня ученикам, возможно, позволят самим поупражняться с тенями. На краткий миг она даже замечталась о том, как сумеет повторить то, чего добилась в лесу, на глазах у всех этих нефилимов.

Ничего подобного не произошло. По сути, сегодняшнее занятие показалось девочке большим шагом назад. Скучная лекция о правилах поведения с вестниками и мерах предосторожности и о том, почему учащимся не следует ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах повторять самостоятельно то, что они увидели днем раньше.

Это разочаровывало и удручало. Так что теперь, вместо того чтобы направиться обратно в спальню, Люс потрусила по тропинке в обход столовой, к краю утеса и вверх по деревянной лестнице Нефского дома. Кабинет Франчески располагался в пристройке на третьем этаже, и преподавательница предлагала ученикам заглядывать к ней в любое время.