– Ну, за твое здоровье, – сказала Шивон, садясь за стол и слегка приподнимая бокал. – И… поздравляю!

Джилл Темплер тоже подняла бокал и слегка улыбнулась.

– Мне кажется, более чем уместный тост, – сказала она под одобрительный ропот собравшихся.

Двух присутствующих женщин Шивон хорошо знала. Обе были помощницами судебного исполнителя; Шивон несколько раз приходилось сталкиваться с ними по работе. Гэрриет Броу было под пятьдесят; ее черные (возможно, крашеные) волосы носили следы перманента, а фигуру маскировали несколько слоев твидовой и хлопчатобумажной ткани. Диане Меткалф было немного за сорок. У нее были очень глубоко посаженные, словно провалившиеся от болезни или голода глаза, но вместо того, чтобы как-то маскировать этот недостаток, она, казалось, нарочно его подчеркивала, используя слишком темные тени для век. Пепельного цвета волосы Диана стригла очень коротко и предпочитала платья ярких расцветок, в которых казалась еще более изможденной, чем была на самом деле.

– Это Шивон Кларк, – говорила тем временем Джилл Темплер одной из сидевших за столиком женщин. – Она работает констеблем в моем участке. – Последние слова Джилл произнесла таким тоном, словно участок перешел к ней в безраздельную собственность, что, как подозревала Шивон, было не так уж далеко от истины. – Шивон, это Джин Берчилл. Она работает в музее.

– Вот как? В каком же?

– В Музее истории Шотландии, – пояснила Берчилл. – Вы когда-нибудь там бывали?

– Однажды я завтракала в Башне, – сообщила Шивон.

– Ну, это не совсем то… – промолвила Берчилл, и в ее голосе послышалось разочарование.

– Я хотела сказать, что… – Шивон ненадолго замолчала, подыскивая слова, чтобы поделикатнее выразить свою мысль. – Я завтракала там, когда Башня только что открылась. Парень, с которым я тогда была, оказался… В общем, наши отношения не сложились. Должно быть, поэтому мне не особенно хотелось туда возвращаться.

– Все понятно, – сказала Гэрриет Броу таким голосом, словно все несчастья и неудачи в жизни можно было списать на противоположный пол.

– По крайней мере сегодня здесь одни женщины, – добавила Джилл Темплер, – так что можно расслабиться.

– Если только после ужина мы не поедем в ночной клуб, – вставила Диана Меткалф, и ее глаза хищно блеснули.

Джилл перехватила взгляд Шивон.

– Ты послала сообщение? – спросила она.

Джин Берчилл неодобрительно нахмурилась.

– Пожалуйста, девочки, давайте не будем сегодня говорить о работе.

Обе помощницы судебного исполнителя шумно выразили свое согласие, но Шивон успела кивнуть, чтобы Джилл знала: письмо загадочному Сфинксу она отправила. Другое дело, удастся ли им провести его таким примитивным способом? Из-за этого сообщения Шивон и задержалась – прежде чем написать письмо Сфинксу, она решила просмотреть все электронные письма Филиппы Бальфур, чтобы составить себе хотя бы приблизительное представление о том, какой тон пропавшая девушка использовала в общении с друзьями, какие и как употребляла слова. Отвергнув не меньше десятка вариантов, она поняла: послание Сфинксу должно быть как можно более простым и коротким. Однако некоторые письма Филиппы к друзьям были довольно многословными и сумбурными; что, если и Сфинксу девушка слала подобные мейлы? И если да, то как он или она отреагирует на необычно краткое сообщение? «У меня проблемы. Нужно поговорить. Флипси». И контактный телефон (в качестве такового Шивон решила использовать номер собственного мобильника).

– Я смотрела по телевизору эту вашу пресс-конференцию, – сказала Диана Меткалф.

Джин Берчилл застонала.

– Мы же договорились – о работе ни слова!

Меткалф посмотрела на нее своими большими, темными, усталыми глазами.

– Это не имеет никакого отношения к работе, Джин. Пресс-конференцию показывали по телевизору, и теперь о ней говорят буквально все! – Она снова повернулась к Джилл. – Мне кажется, что этот юноша тут совершенно ни при чем. А ты как считаешь?

Джилл только пожала плечами.

– Вот видишь? – вставила Берчилл. – Джилл не хочет об этом говорить.

– Скорее всего, тут приложил руку папаша, – авторитетно заявила Гэрриет Броу. – Мой брат учился с ним в одной школе. Мерзкий тип. – Прозвучавшая в ее голосе безапелляционность могла бы многое сказать о полученном Гэрриет воспитании. Не исключено, подумала Шивон, что маленькая мисс Броу решила стать юристом еще в подготовительном классе. – Кстати, Джилл, почему на пресс-конференции не было матери девушки? – требовательно спросила Гэрриет.

– Мы ей предлагали, – ответила Джилл. – Но она сказала, что вряд ли сможет это вынести.

– Ну хуже, чем те двое, она не могла себя проявить, – заметила Броу, беря из ближайшей вазочки пригоршню орехов кешью.

Лицо Джилл неожиданно сделалось усталым, и Шивон решила, что пора переменить тему.

– Чем вы занимаетесь в вашем музее? – спросила она у Джин Берчилл.

– Я старший хранитель, – объяснила Джин. – Веду научную работу и специализируюсь на восемнадцатом и девятнадцатом столетиях.

– Ее главная специальность, – вмешалась Гэрриет, – смерть.

Берчилл улыбнулась.

– Верно, что я готовлю к экспозиции предметы, связанные с религиозными обрядами…

– А еще вернее то, – снова вмешалась Броу, – что наша Джин готовит к экспозиции старые гробы и изображения мертвых младенцев викторианской эпохи. Каждый раз, когда я оказываюсь в этом отделе музея, меня буквально начинает трясти! На каком, кстати, этаже он находится?…

– На четвертом, – тихо сказала Джин Берчилл. Она была, как уже решила про себя Шивон, очень хороша собой: невысокая, изящная, с густыми каштановыми волосами, подстриженными «под пажа». Когда она улыбалась, на округлом, нежном подбородке появлялась очень симпатичная ямочка, скулы были четко очерчены, на щеках – здоровый, розовый румянец, заметный даже в полутьме бара. Насколько Шивон успела заметить, косметикой Джин почти не пользовалась, да она в этом и не нуждалась. Ей очень шли приглушенные, пастельные тона, которые она явно предпочитала: на ней был брючный костюм «мышиного», как называют его женщины, цвета; под ним – серый джемпер из кашемира, а на шее – терракотовый шерстяной платок, сколотый у плеча макинтошевской брошью. Ей тоже было под пятьдесят. Шивон вдруг подумала, что она моложе любой из собравшихся здесь женщин как минимум лет на пятнадцать.

– Мы с Джин вместе учились в школе, – объяснила ей Джилл Темплер. – Потом мы как-то потеряли друг друга из виду и встретились снова только четыре или пять лет назад, да и то случайно.

Тут Берчилл улыбнулась – видимо, воспоминание о той случайной встрече ее позабавило.

– А вот я бы не хотела встретиться ни с одной из своих соучениц, – заявила Гэрриет Броу с полным ртом орехов. – Все они были жуткими занудами!