но, что удивительно, христианских. Правда сильно отличающихся от верований католиков. И звали их — катары.

Тогда катары были ещё в силе... Они проповедовали по всей Европе. Католики их люто ненавидели, так как катары проповедовали быть добрым ко всему живому. Быть добрыми к людям. Не убивать и не мучить. И под эту свою идею, подвели тексты Библии.... Впрочем и апокрифы туда же притянули. Но главной причиной ненависти католиков по отношению к катарам, были две вещи — то, что они не подчиняются Ватикану, ни гроша им не платят, и... то, что среди них много людей с Силой.

Кстати многие из Наших, из живущих тогда в Европе, потянулись к катарам. Некоторые из них даже рисковали показывать свою Силу на людях. Но как ни странно, все эти показы люди воспринимали как ловкость рук и фокусы. Ведь показывали их «бродячие комедианты» - трубадуры, ваганты.

- А это те самые, что на трубе играли? Да? - встрял с вопросом Коля.

- Нет, Коля! Их название происходит не от слова «труба». И на трубе они не играли. Как правило. Слово «трубадуры» произошлоот провансальского, или как тогда говорили, окситанского, слова trobar — «находить», «изобретать», отсюда «создавать поэтические и музыкальные произведения», «слагать песни». Трубадуры были средневековыми провансальскими поэтами-лириками, составителями песен на старопровансальском языке,который и есть окситанский. Обычно они и были певцами-исполнителями своих произведений. Лишь некоторые из них ограничивались составлением только поэтического текста и музыкальной мелодии, поручая исполнение их жонглеру.Кстати слово «жонглёр» изначально означало исполнителя мелодии и лишь значительно позже жонглёр стал тем, кто «жонглирует предметами».

- А Ваганты?

- Ваганты? Их самоназвание происходит от слова vagantes—странствующие, способные к сочинительству и к исполнению песен или, реже, прозаическихпроизведений. Чаще всего это были студенты тогдашних университетов подавшиеся в странники. После они часто становились теми же трубадурами, менестрелями..

И вот однажды, наш паренёк-трубадур решился. Ведь видел он, что Николас — добрый человек. И подошёл к нему с разговором об общей, как он понимал, теме — музыке, представлениях на публике. С бочоночком вина, как в те времена бывало. Когда допили бочонок, поняли, что давно уже неразлейвода и думают одинаково. А раз так — Николас стал-таки новообращённым катаром.

Вот так сразу.

Он честно вникал во все детали учения катаров. И чем больше вникал, тем больше ему оно нравилось.

И тут... случилось то, что случилось — похитили одну из тех, кто обладал Силой. Причём выяснилось это в самый последний момент — когда уже далеко утащили.

Катары старались вытаскивать таких бедолаг. Не всегда удавалось, но как минимум, пытались. Даже инквизиторов убивали, а списки сжигали. Было дело...

Перед Альбигойскими войнами именно так и было — истребили целый странствующий отряд инквизиторов, охотящихся на катаров и находившийся на тот момент в городе Авиньоне-Лораге. Инквизиторы были убиты, их реестры уничтожены, а население взялось за оружие устроив восстание против папства*. Это же послужило как «казус белли» для развязывания войны против катаров и походу на замок Монсегюр.

*(Реальная история Альбигойских войн.)*

И ради спасения несчастной, собрались трубадуры, что гостили в ближайших городах, на одной поляне, что оказалась недалеко от Хаммельна. Собрались решать что делать. И так как Николас знал больше всех, его тоже пригласили. И он же предложил сделать то, что дальше вошло в легенды.

В то время Хаммельн страдал от жуткого нашествия крыс. И оно не удивительно! Ведь город буквально утопал в нечистотах и мусоре. Ну не было у них тогда ни канализации — все нечистоты сливались просто из окон на улицу, и дальше они текли по сточным канавам по направлению к реке, - ни мусорщиков с уборщиками. Да, иногда убирали, чистили. Но не так часто, как надо бы. Вот крысы и расплодились.

Но для плана, предложенного Николасом, стоило усугубить положение в городе. Поэтому менестрели и трубадуры, ваганты и прочие комедианты из катаров, кто обладал Силой, решили согнать всех крыс со всех окрестностей в этот город.

И город взвыл!

Крысы чуть ли не строем маршировали по улицам города, бегали по голове бургомистра и его челяди, кусали всех «уважаемых людей города» и наносили их запасам колоссальный урон. Ведь грызли с голодухи всё, что только поддавалось их зубам. Согнали-то крыс в город со всей округи!

Ну и когда отчаяние богатеев и жителей города подошло к краю, за которым оставалось лишь повальное бегство из города, приходит Николас и предлагает помощь в изгнании крыс. Знали его все. И знали, что честный он, порядочный. И если говорит, что сделает, значит действительно сделает. Так что согласились быстро. И условием была плата за выполненную работу — золото в количестве «сколько унести сможешь». А Николас, хоть и выглядел худым и немощным, на самом деле был жилистым и сильным. Так что золота на выкуп должно было хватить.

Но этого купцы и прочие «уважаемые люди города» не знали. Они рассчитывали лишь на то, что Николас, взявшись за дело, применит то, что до него делалось не раз — расставит много ловушек и хоть как-то но уменьшит поголовье крысиного племени. То есть проблему не решит, но сильно уменьшит её остроту.

А раз не выгонит всех крыс, то и платить не надо будет!

Именно из таких соображений согласились пройдохи-богатеи на условия Николаса.

А дальше всё было так, как написали в своих сказках братья Гримм.

Николас вышел ночью на улицы города и заиграл на своей свирели. Было полнолуние, и все крысы, которых поманила мелодия, были хорошо видны всем, кто рискнул выглянуть на улицу. Мерзкие грызуны шли сплошным потоком — как река. Полностью скрыв под своими тушками и мостовые, где они были, и весь мусор, что лежал толстым слоем на улицах. Крысы толкались, пищали, лезли друг на друга, лишь бы успеть добежать туда, куда звала флейта крысолова - такова была сила волшебства Николаса! Уж очень сильно он желал спасти ту девочку и это желание вылилось в волшебство невиданной там и тогда силы!

Так они и шли, через весь город — впереди Николас со своей волшебной мелодией, а за ним сплошная серая живая масса — крыс. Он