– Ольга Малинина? – переспросил Ольшанский, невысокий полный мужчина слегка за сорок, довольно-таки импозантный. – Впервые слышу это имя!

– А у кого вы сами приобрели квартиру? – задала я вопрос.

– Я имел дело с фирмой по продаже недвижимости. Она называлась… вот, смотрите, у меня еще сохранилась их визитная карточка! – и он, покопавшись в кожаном несессере, протянул мне пластиковый прямоугольник, на котором крупными буквами значилось название: «Золотое руно». – Меня заверили, – продолжал он, – что жилье «чистое», что там никто не прописан – в общем, совсем новая квартира в недавно сданном доме! А теперь выходит, что все не так, да?

– Пока трудно сказать, – поспешила ответить я. – Может, Ольга вообще не обращалась в это агентство?

Распрощавшись с Даниилом, я отправилась в агентство.

«Золотое руно» располагалось в самом центре столицы. Наверное, цены на аренду здесь адские – возможно, именно поэтому сама контора меня не впечатлила: небольшое помещение в старом здании, вход со двора, а двор – темный, неблагоустроенный, заставленный автомобилями так плотно, что я едва сумела протиснуться между ними.

– Добрый день! – поздоровалась молоденькая девушка у стойки администратора. – Продаете или покупаете?

– Что, простите? – не сразу поняла я.

– Ну, жилье – продаете или…

– А, нет-нет, мне бы с вашим главным переговорить.

– С Павлом Леонидовичем? Что-то случилось?

– Ничего страшного, просто мне нужна кое-какая информация.

Павел Леонидович Колин оказался парнишкой чуть за двадцать, но он уже успел где-то нахвататься гонору и выработать довольно-таки развязную манеру поведения. Он носил дорогой, но заношенный костюм с сальными пятнами на локтях и лацканах, который, судя по всему, давно не удосуживался отдавать в чистку, и от него слегка попахивало застарелым потом. На плечах виднелись мелкие хлопья перхоти – как и костюмчику, ему самому тоже не помешала бы хорошая чистка! Поначалу Колин корчил из себя большого начальника и делал вид, что не понимает, о чем идет речь. Пришлось его немного припугнуть удостоверением ОМР и угрозой визита полиции. Мне действительно повезло, что он так молод – матерого риелтора мне ни за что не удалось бы «взять на понт» так легко! Другой на его месте непременно потребовал бы ордер, и мне пришлось бы убираться восвояси, но Павел Леонидович в итоге повел себя вполне сговорчиво.

– Ольшанский, Ольшанский… – роясь в бумагах, бормотал он. – В недавних, говорите?

– Около месяца.

– Ага! – он радостно выдернул тонкую папку из стопки. – Вот, Даниил Ольшанский, улица Авиаконструктора Сухого, дом пятьдесят два, квартира пятнадцать!

– Можно узнать, у кого она куплена?

– У некой Анфисы Караваевой. От ее имени внесли залог в пятьсот тысяч, платеж поступил… сейчас: из какой-то организации под названием «Сосновый рай». Интересно…

– Что – интересно?

– Тут что-то не так! Смотрите, Караваева внесла залог, но никакой информации об остаточной сумме нет…

– И тем не менее по бумагам Ольшанский купил квартиру именно у нее?

– Вот именно! Ничего не понимаю…

– Вам знакомо имя Ольги Малининой?

Парень затряс головой.

– Сколько риелторов работает в вашем офисе?

– Всего двое, – слегка покраснев, ответил Колин, словно внезапно устыдившись незначительности своего бизнеса. – Вернее, еще пару недель тому назад нас было трое, но один уволился…

– Вы лично занимались квартирой Ольшанского?

– Да нет же, я просто дела принял от Журыгина!

– Журыгин – это ваш уволившийся коллега?

– Точно.

– Как мне его найти?

– Вам адрес дать? – озадачился Колин. – Ладно. Этот Журыгин… вы знаете, он недолго у нас работал, и так быстро свалил – просто странно! Дела оставил в таком беспорядке… А что вообще происходит? У нас будут неприятности, да?

– Если вы прямо сейчас дадите мне адрес Журыгина, обещаю, что неприятности обойдут вас стороной. На всякий случай в следующий раз постарайтесь проявить бо́льшую бдительность, подбирая себе работников!

Я не была уверена в своей правоте, но чем дальше, тем больше мне казалось, что все дело тут в обычной квартирной афере. Мне просто необходимо было с кем-то поговорить, поэтому я позвонила Карпухину.

– Ну, вы даете, Агния Кирилловна! – взорвался майор, едва я успела объяснить, что происходит. – Вам стоило лишь приехать в Москву, чтобы сразу же столкнуться с «черными риелторами»!

– Так и мне самой кажется. Малинина пропала, человек, который должен был переоформить документы на ее имя, уволился, квартира продана… По-моему, все это выглядит очень подозрительно!

– По-моему, – передразнил меня Карпухин, – вы правы! Ладно, слушайте: раз уж вы все равно там – а я приехать не смогу, потому что официально понятия не имею об этом деле, – вам придется кое-что сделать. У меня есть один приятель в ОВД «Теплый Стан». Я ему звякну, а вы к нему съездите. Приятеля моего зовут Юрий Яблочкин, капитан полиции. Это, конечно, вообще не его район, но он мне должен. Расскажете ему все о вашем деле… Черт, и как это Андрея угораздило отправить вас в Москву?! Ну, в общем, я с вами свяжусь. Записывайте адрес ОВД.

* * *

Павел редко сталкивался с людьми, носившими статус «звезд». Честно говоря, это вовсе не было случайностью: Кобзев старательно избегал общения с данной категорией людей. С его именем это устроить непросто, ведь «звезды» всегда норовят заполучить все самое лучшее, а Павел и был «самым лучшим» в мире питерской психиатрии – ну, или одним из лучших он в любом случае являлся. И вот теперь, по просьбе Андрея, ему пришлось вновь окунуться в этот мир, который он презирал, немного его побаивался и, самое главное, не понимал, несмотря на все свои ученые степени, широту кругозора и знание человеческой природы.

Первым делом следовало побеседовать с музыкантами группы, в которой пела Татьяна. Прежде чем встретиться с ними, Павел навел кое-какие справки и выяснил, что раньше Донская являлась одной из трех солисток в «девчачьей» группе, но полгода тому назад объявила продюсеру о том, что она собирается начать сольную карьеру.

– Сольную «карьеру»! – воскликнул Петр Лушенков, бывший продюсер певицы, когда Павел позвонил ему по телефону. – У этой девицы была мания величия, не иначе!

– Что заставляет вас так говорить?

– Что? Да она и пары нот не могла спеть, чтобы не сфальшивить!

– Но вы же сами вывели ее на сцену…

– Правильно, потому что у нее была крепкая попка, классные силиконовые сиськи и огро-о-о-мное желание зарабатывать бабки. Девочка по имени Маша Рыльцева – Рыльцева! – приехала из своего Мухосранска с тремя тысячами рублей в кармане и в самом ужасном платье, какое я только видел в своей жизни. Я дал ей красивое, звучное имя: Татьяна Донская. Она была согласна не есть, не спать и не трахаться, ездить по городам и весям и петь под фонограмму вместе с еще двумя парами таких же попок и титек. До тех пор, пока она соблюдала мои условия, я мирился с полным отсутствием у нее мозгов и таланта. Но потом она вдруг вообразила себя примадонной и заговорила о сольной карьере. Я сразу дал Татьяне понять, что такая высота ей недоступна: она прекрасно смотрелась в группе, но петь одна не смогла бы ни за что!