– Значит, вы ошиблись, – спокойно заметил на это Павел. – Сольная карьера Татьяны шла в гору – только с другим продюсером.

– Господи, да неужели вы думаете, что все дело в продюсере?!

– А в чем же тогда?

– Да в спонсоре, конечно! Девка нарыла себе правильного «папика», и все у нее стало шоколадно!

– Я что-то об этом слышал. Татьяна вроде бы была любовницей какого-то высокопоставленного лица?

– Именно так!

– Вы знаете его имя?

– Шутите? Да это ж была ее самая большая тайна! Даже странно: мне казалось, что она совершенно не умеет держать язык за зубами, информация сыпалась из нее, как мелкое дерьмо из козы…

Кобзев давно не слышал такого изобретательного сквернословия, и его, пожалуй, даже отчасти позабавил разговор с бывшим продюсером Татьяны. Но кое-что полезное он все же у него узнал – адрес студии, которую снимала Татьяна до самого последнего времени. Он не слишком надеялся застать там кого-то в восемь часов вечера и изрядно удивился, когда охранник в форме ответил на его вопрос утвердительно:

– Да, они там. Во всяком случае, ударник и басист.

Так оно и оказалось. Уже в коридоре Павел услышал грохот – очевидно, ударник продолжал практиковаться, несмотря на утрату первого человека в группе. Обоим парням едва исполнилось по двадцать лет, и они выглядели какими-то растерянными.

– Она была клевая, – вздохнул Игорь, светловолосый паренек-басист, беспрестанно куривший и шмыгавший носом. Павел сделал вывод, что он, скорее всего, увлекается кокаином, оттого и этот бессознательный рефлекс. – Жаль, что все так повернулось…

– Кто ее теперешний продюсер?

– Макс. Макс Завьялов.

– Тот самый?

– Ага…

Макса Завьялова знал даже Павел, а ведь человека, более далекого от всех тонкостей шоу-бизнеса, чем светило психиатрии, трудно было бы себе представить. Завьялов считался настоящей «акулой» в этой среде, и многие его недолюбливали. Макс славился тем, что уводил вполне раскрученных певцов и певиц у других продюсеров и делал из них «мега-звезд». Правда, ни одна из них не продержалась дольше пары сезонов, но Завьялов умел делать большие деньги в кратчайшие сроки – неудивительно, что подобный талант, наряду с полным отсутствием принципов, порождал зависть среди ему подобных.

– Макс сделал нас «звездами», – мечтательно продолжал басист, пока ударник все долбал свои тарелки – правда, уже потише, потому что прислушивался к разговору. – Знаете, он обещал найти новую солистку, но Таньки нам все равно будет не хватать.

Какая ирония, подумал Павел: девушка недавно умерла, а ей уже ищут замену! Шоу-бизнес перемалывает людей, как большой электрический блендер: не остается даже костей.

– Вы знаете, как Татьяна попала в «Сосновый рай»? – спросил Павел, пытаясь подобраться к интересующей его теме.

– Да как всегда, – пожал плечами Игорь.

– Погодите, разве она не впервые…

– Да какое там – впервые! – подал голос молчаливый ударник. – Танька не вылезала из этих «сосен», уж можете мне поверить. Все была недовольна собой: то губы надо увеличить, то попа у нее обвисла – надо подтянуть, то… В общем, один врач сказал ей, что проблема у нее в голове, а вовсе не в отвисшей заднице – депрессия, видите ли!

– Интересно! А почему Татьяна страдала от депрессии, вы не в курсе?

– Да из-за «папика» своего, из-за чего еще-то?

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил Павел.

– Держи язык за зубами! – предупредил Игорь. – Нам не нужны неприятности.

– Неприятности – от кого? От «папика»?

– Он может…

– Послушайте, если вы мне поможете, никто не узнает: я не из полиции.

– А тогда почему мы вообще с вами разговариваем? – задал резонный вопрос Игорь, с любопытством глядя на Кобзева. – Следователь говорит, что Таньку изнасиловал какой-то там врач…

– Вы в это верите?

Ударник хохотнул.

– Чтобы Таньку – изнасиловали?! Да у нее там проходной двор был!

– Заткнись! – прошипел Игорь злобно. – О мертвых плохо не говорят!

– Брось, разве это – плохо?

– Ребята, давайте ближе к делу! – взмолился Павел, начиная терять терпение.

– Ладно, ладно, – вздохнул Игорь. – В общем, Танька прекрасно понимала, что настоящей «звездой» ей не стать – голоса-то нету, да и слуха, честно говоря, кот наплакал. Вот она и хотела устроиться получше, надумала замуж выйти за своего «папика».

– А он оказался женат? – подсказал Павел.

– Откуда вы знаете?! – удивился ударник, глядя на него, словно Кобзев был древнеримским оракулом и только что его уста изрекли Великую Истину всех времен и народов. – Он и в самом деле женат, с детьми, и Танька ему была нужна, как… ну, как…

– Как барабану струны, – подсказал Игорь.

– Во-во! – согласился басист. – Но она-то надеялась, понимаете? Вот и худела, сиськи, опять же, поправляла, виниры на зубы ставила – и так далее. А «Сосновый рай» ей посоветовала одна из девчонок в ее бывшей группе, вот Танька и повадилась туда – по три раза в год ложилась «привести себя в порядок». Я знал, что все эти штучки добром не кончатся… В смысле, нормальные люди ведь такими вещами не занимаются?

Павел усмехнулся про себя. «Нормальные» люди? А где они, эти «нормальные»? Имея дело с человеческой душой, он пришел к выводу, что такого феномена, как нормальность, вообще не существует. У большинства людей есть свои собственные фобии, фантазии, странности, которые на первый взгляд могут остаться незамеченными, но при ближайшем рассмотрении оказываются непреодолимым препятствием на пути к достижению взаимопонимания. И Татьяна Донская не составляла исключения. Бедная маленькая девочка из провинции, с чужим именем, придуманным другим человеком, потерявшаяся в большом городе… Нет, не зря Павел так не любил общаться со «звездами».

* * *

– Флавоксипам – пищевая добавка, безобидный препарат, – изрекла Ирочка, лаборантка, к которой Леонид всегда обращался в тех случаях, если нужно было быстро, но точно провести профессиональную экспертизу. – Ты знал, что его давно уже продают в Питере? Лет пять-шесть уже, между прочим.

– Что-то я его в аптеках не встречал, – хмыкнул Леонид.

– Естественно, потому что в аптеки он не поступает. Флавоксипам – швейцарский препарат, распространяемый через больницы и поликлиники.

– Значит, он безвредный?

– Абсолютно. Я даже заказала пару баночек со склада – знала, что ты так просто с меня не слезешь, так вот: он вполне безопасен. А в чем дело-то? Ты же вроде бы ушел из ОМР?

– Ушел, ушел… Слушай, а он действует?

– Кто – ОМР?