Ярослав засыпал плохо. Его сильно злило то, что его женщиной вот так по-свойски распорядились. Да и очень хотелось проверить – не ограбили ли его. Но пока он был вынужден сдерживаться и не выражать гостям слишком явного недоверия. В конце концов договор их был ему выгоден и очень полезен.

Не спалось, как оказалось, не только ему. Как только с улицы стал доноситься раскатистый мужской храп, дверь скрипнула, впуская гостью. Преслава подошла к Ярославу и молча скинула с себя одежду.

- К чему это? Я же говорю – неволить не хочу.

- Никогда не была с ромейцем… - едва слышно произнесла она и, наклонившись, очень умело и страстно его поцеловала. Ярослав ответил со знанием дела, благо она была далеко не первой женщиной в его жизни. А дальше завертелось. И, что самое интересное, помылась она или нет было ему в те минуты совершенно без разницы.

Была ли это любовь с первого взгляда? Конечно, нет. Ярослав не верил в такие глупости. Страсть – да. Очень уж яркой оказалась Преслава. Слишком женственной. И не такой до смущения юной, как Любава. Перед ним впервые за минувшие дни в этой древности оказалась здоровая, полная жизни и страсти, уверенная в себе женщина. И он не мог перед ней устоять. Да и не хотел в общем-то.

Лето потихоньку набирало силу. Попадание в прошлое произошло где-то в середине мая, когда лес уже стоял весь зеленый с головы до ног. Сейчас же побежал июнь.

Единственное, что напоминало парню о благодатном сезоне - корзины с картофелинами и прочими посадками разных культур из походных сумок конской упряжи. На проверку оказалось слишком много дробленых или как-то иначе поврежденных зерен в тех горстях крупы. Семечки подсолнечника так и вообще были частично раздавленные, частично лущенные и в целом выглядели очень ненадежно. Таких не берут в космонавты. Не долетят живыми. Но кое-что взошло. Из-за чего получилось десятка два больших корзин с черноземом, в которых потихоньку росли надежды на сытое будущее…

Люди с племени уже пришли и активно занялись работами, в которые их вовлек Ярослав. То есть, наш герой смог добиться главного – окружить себя кластером так или иначе заинтересованных людей. Как в дальнем радиусе, так ближнем. Не идеально, но всяко лучше, чем было.

Кто прибыл? Ратмир сдержал слово и выставил пятерку охочих из молодежи лет по пятнадцать-шестнадцать. То есть, каждый по здешним меркам был взрослым мужчиной, ежели судить по годам. Но еще не состоялся как воин. Эти ребята жаждали воинской славы, но не имели своего вооружения, да и обучены были никак. Типичные «германцы» времен Тацита. Яростные, полные решительности и напора, но бестолковые от слова совсем. Весьма и весьма специфический материал. В естественных условиях он сам "трансмутировал" в относительно адекватных воинов, посредством отсева смертью тех, кто не желал адаптироваться. Здесь же Ярославу предстояло это как-то провернуть своими силами.

Кроме этой пятерки прибыли два десятка мужиков с топорами, лопатами и мотыгами. Топоры, разумеется, не боевые, а хозяйственные, но были из железа, хренового, но железа. А вот лопаты с мотыгами оказались деревянные, впрочем, других в этих краях и не использовали. Из чего Ярослав сделал вывод - племя не стало жадничать. Видимо уклад Ярослава ему был очень нужен. Не только и столько сейчас, сколько в перспективе. Ведь его можно было как пустить на отличное оружие, и так продать, обменяв на копья и топоры пусть много хуже качеством, но много. Ну или как еще распорядиться. Товар был ценным, значимым. Его охотно можно было продать и франкам, и данам, и византийцам. Почти золото или серебро в своей исторической ликвидности. Почти, потому что далеко не всем оно было нужно. Его ценила больше военная прослойка, готовая грабить и убивать без всякого удержу, лишь обрести меч из персидского уклада.

Так вот. Эти двадцать пять мужчин постоянно находились в постоянной близости от Ярослава. Так или иначе. То есть, повторить прием с ватажкой Драгомира было теперь нереально. Тут нужно было настоящую дружину натравливать. А это – рискованно. Так что и Мал, и Кент сидели тихо и не отсвечивали.

Женщины тоже прибыли в числе пяти юниц годов тринадцати-четырнадцати. По местным годам – невесты на выданье. Ярослав же посматривал на них с сомнением. Как рабочая сила они годились слабо, ибо молодые доходяги. Как женщины – не привлекали, так как он видел в них слишком быстро повзрослевших детей. Но и отказаться не мог. Тем более, что в лес за ягодами-грибами и прочими травами ходить усилий много не требовалось, да и детей им не ему делать придется и не сейчас.

Сверх того, к этой массовке сверху добавлялось четыре женщины и три мужика, что занимались кормовой частью сделки. Все-так прокормить всю эту толпу при тех условиях – задача непростая. Тут и дрова добывать, и воду таскать, и продовольствие на лодке вывези, и многое другое…

Получалась целая орава в тридцать семь голов. Дополнительно Ярослав нанял в самом Гнезде из числа местной бедноты семь охочих парней в помощь своим рабам, что ударно «лепили куличики», то есть, изготавливали кирпичи. Не за плату. Нет. Просто за корм. Эти ребята хорошо если раз в день скудно чего жевали. А тут – двухразовое питание прямо по расписанию. Да не просто какая похлебка жиденькая, а довольно наваристая и даже с кусочками мяса или рыбы.

Еще большим весом в оперативной защите оказалась Преслава, которая так пока и жила на подворье Ярослава. Ее статус парню был не понятен. Вроде как сама по себе. Вроде как не его женщина и нужды тратиться на нее нет. Но и суток не проходило, чтобы они не занимались сексом. То есть, их отношения явно выходили за границы обычного гостеприимства.

- Ты не переживай, в жены набиваться не станет, - заметил Ратмир на утро после первой ночи с ней.

- А чего так?

- Проклятье Марены на ней. Мало от кого может понести, а если такое и случается, то сбрасывает. Через то волхвой Макоши и стала. Да только не под силу оказалось это проклятье преодолеть.

- Марена… - медленно произнес Ярослав, вспоминая, что о ней ничего толком не известно, как и о большинстве старых славянских богах. Какие-то редкие отрывочные свидетельства. Как правило невнятные или насколько короткие, что никаких выводов по ним сделать было нельзя. В голове у Ярослава всплыли воспоминания о том, что уже в Средние века пытали провести некую нормализацию пантеонов. Так, например, Марену, известную также как Маржану или Мару верифицировали в славянский вариант Цереры-Деметры. А Макошь – как Венеру-Афродиту. Понятно, что слишком все натянуто. Но хоть что-то… - Интересно. Ты говоришь, что сбрасывает и редко зачатие случается? И давно ты ее знаешь?

- С рождения. Сестра она мне третьего колена. Как крови стали приходить в жены ее и отдали. Тогда-то эта беда и выяснилась. Поговаривают, что мать ее прокляли. Она тоже не могла долго родить. Сбрасывала. Тут же совсем беда.

Ярослав только покивал. А сам припомнил стенания своего хорошего приятеля. У того с женой такая же штука творилась. А всему виной был отрицательный резус-фактор. Обойти можно было, но они хотели, чтобы все получилось естественным образом, чему немало мешала природа. У нашего героя резус-фактор был положительный, так что он немного помрачнел. Преслава ему нравилась. Не то, чтобы она была очень красивой. Нет. Просто симпатичной и ладной, без каких-либо явных недостатков. В XXI веке-то понятно, с косметологией и макияжем, да и прочем, она могла стать звездой. Здесь же… Преслава была просто хороша. Внешне. Но вот шарма и энергетики в ней оказалось столько, что хотелось утонуть без всякой оглядки. И, признаться, он не знал, как поступит, предложи она ему жениться. Даже вот так – бездетно.