Сказка, как иной подход к воспитанию, развивалась одновременно с пайдейей. И пережила ее на тысячелетия. Почему? Думается, потому, что пайдейя использовала для воспитания ту культуру, которая существовала в классической Греции с пятого века до нашей эры. И с нею ушла, став частью этой культуры. А сказка обращалась к чему-то более глубокому. К самой природе человека.

Поэтому я и говорю об особом воздействии сказки, способном переводить нас в измененные состояния сознания. Чем и как оно оказывается? Не надеюсь найти все ответы, но выскажу некоторые предположения.

В сказке очень важно звучание. Сказка – это не рассказ и не литературное произведение. Сказки не читаются, не исполняются, а всегда сказываются (и в народной культуре это именно так). И сказываются они теми, кто имеет право сказывать сказку. Мы с вами не найдем ребенка, который бы рассказывал сказки другим детям, оставаясь ребенком. Сказки должны сказывать дедушка или бабушка. Почему? Потому что сказка ложь, да в ней намек… Она есть передача некоего важного послания от мудрого к растущему.

Иначе говоря, сказка создавалась для определенного воздействия. И это воздействие обучающее, хотя и не только. Оно и образующее, как и современное образование. Сказка передавала образ маленькому человеку, и образ этот должен быть правильным. А кто должен носить правильный образ, как не добрые люди? В итоге победа героя – это победа добра.

Однако очевидно, что герой сказок не добр в нашем смысле. Он часто груб и даже жесток по современным понятиям. Мы это видим. Но стоит зазвучать сказке, и мы целиком на стороне героя, мы вживаемся в его образ, и он становится нашим образом. То, чем мы стали сейчас, – итог многовекового воздействия сказок на наше сознание. Принимая образ сказочного героя, мы приняли направление развития в сторону того Человека, которым теперь обнаруживаем себя. Человека – носителя добра.

Но почему это стало возможно, и как передавалось это воздействие? В чем его секрет, как говорят?

В том, что мы слушаем бабушку или дедушку, сказывающих сказку, завороженно. Даже сейчас. Мы слушаем тех, кого звали мудрыми в старину, хотя сейчас это понятие и исчезло. Почему оно исчезло? Почему из нашей жизни ушло понятие мудрой старости? Почему старики больше не пользуются былым уважением?

Думаю, это не случайно. Мудрость старости больше не нужна, потому что она была не просто свойством возраста или опыта, она была очень определенным орудием воздействия и воспитания, необходимым на определенном этапе развития человеческого разума. Именно на этом этапе Разум готовил себе среду для следующего скачка в развитии. И готовил среди прочего и с помощью сказок.

В те эпохи, когда такое преобразующее человека воздействие было необходимо, для того чтобы учителя слушали, нужны были не знания, а жизненный опыт. Человек с опытом хорошо воспринимается, когда он учит простым вещам, вроде охоты, рыбалки, ткачества. Войны, в конце концов. Человек с опытом важен на переднем фронте или в разведке.

Поэтому сейчас мы спокойно приобретаем знания и без такого человека, но уважение к нему возвращается, как только мы оказываемся в продвинутых исследованиях, находящихся, скажем, на переднем фронте научной жизни. Или в технологических прорывах.

Мудрость, как знания, обретенные в опыте, ценилась лишь в те времена, когда подрастающие ощущают себя входящими в неведомый и опасный мир. Поэтому стоит опытному человеку начать передачу опыта, как в слушателе включается потребность этот опыт перенять, и он непроизвольно ощущает говорящего мудрым.

Если сейчас опытный человек начнет рассказывать не о том, как купить хлеб, а о том, как войти в программирование компьютерных игр, его тоже будут слушать. Конечно, те, кто собрался жить в мире цифры, кто уже осознал, в какой мир он идет. И если только мир, в котором хочет жить человек, и мудрость говорящего совпадут, его рассказ станет для такого путника захватывающим.

Именно так слушали сказки в древности. И так мы слушаем сказки, которые нам действительно открывают миры, до сих пор. Это значит, что мы готовы пойти дальше, в новые неведомые миры. И там мудрость возродится и снова поведет нас. Но что такое эта мудрость сама по себе? Попробую описать то, что вижу, думая о сказывании сказок.

Мудрые должны быть терпеливыми, потому что сказки сказывают на ночь. То есть в состоянии, когда ты уже засыпаешь, но очень не хочешь расстаться с этим миром, и кто-то должен тебя все-таки убаюкать, заставить заснуть. А заставить в том возрасте можно только очень хитрым способом – каким?…

Сил у тебя так много, что ты бы и ночь не спал. Это бабушка хочет спать, а ты – нет. Как усыпить? Никак! Надо твою душу поймать и перевести в особое пространство, куда ты улетишь душой вместе с образами сказки. Тебя туда надо увлечь, затащить и там тебя оставить. Пока ты разбираешься с этими образами, бабушка успеет поспать.

Сказки сказываются чаще всего на сон грядущий. При этом маленький почемучка очень внимателен и успевает подпрыгнуть и сказать: «Нет-нет, ты тут неточно рассказываешь, прошлый раз было не так…». Поэтому только кажется, что ребенок, которому рассказали сказку, заснул. В действительности сказка уводит его в иное пространство, где он действует, совершает те самые подвиги, о которых рассказывает сказка.

Мы не различаем таких тонких вещей, как сон, наведенный сон, гипноз или сон после сказки. Гипноз-то мы как-то видим, но мы считаем его сном… А объяснения до сих пор нет, что это такое, как нет и объяснения суггестии… Мы знаем, что можно внушать человеку хорошие мысли… думай о позитивном… не думай о плохом…

В действительности, когда эта самая суггестия, внушение происходит, мы ощущаем, что это не случайное явление. За суггестией и гипнозом скрывается некая «механика» нашего сознания, какое-то его устройство или свойство, которые до сих пор не познаны. Вероятно, потому что ищут не там – ищут в работе мозга, а устройство это скрывается в природе сознания. Однако правящая научная парадигма сознания не отражает его действительности, и не потому, что не хватает наблюдений, а потому, что все разрушающие правящую парадигму наблюдения исключаются из рассмотрения.

Внушение происходит не потому, что тебе просто говорили правильные слова. И сказка действенна не потому, что она об интересном. Для того чтобы ребенок перешел в измененное состояние сказочного сна, должно быть оказано какое-то воздействие, после которого душа принимает выбор. Почему я так думаю?

Тут я полностью согласен с Проппом, что сказка описывает тот обряд,