— Ты вчерашний юродивый! — выпалил я, — какого хуя ты здесь делаешь и нахера ты это на меня положил!? — голосил я что есть силы, не имея возможности поднять плиту, так как она была слишком тяжёлая и к тому же, мои руки были вытянуты вдоль туловища ладонями вниз. Свободного места, чтобы их вытащить и повернуть их, не было, так как я лежал в небольшой ложбинке и с одной стороны мне мешала земля, а с другой бревно, на котором я вчера сидел — хули ты на меня вылупился!? — кричал я, брызжа слюной в разные стороны — сними её сейчас же с меня! — трепыхался я словно рыба, пойманная в сети — Роси, мать твою за ногу, ты где?! Меня тут убить пытаются!

— Да тут я тут, — раздался голос откуда-то из-за бревна.

— Я по нужде отходил, что кричать то… — по звукам шагов, он приблизился ко мне и замер, — п-в-а-а-а-а-ха-х-ха-ха, — послышалось надо мной, из-за плиты я не мог повернуть голову, чтобы увидеть его.

— Хули ты ржёшь? Помоги мне блядь, задыхаюсь! — от недостатка воздуха внутри всё разрывалось, от потребности во вдохе и от давления плиты. Я снова посмотрел на юродивого. По нему было невозможно что-то определить, ведь кроме плаща были видны только глаза и то, было ощущение, что они смеялись.

— Хорошо, хорошо, сейчас я сниму её с тебя, — послышался ещё не просмеявшийся голос Роси.

Судя по шагам, он подошёл ближе ко мне, со стороны брёвна и начал поднимать край плиты. Она немного приподнялась, и я наконец, со свистом, смог сделать полный вдох, от которого у меня аж голова закружилась.

— В-у-у-ух, — выдохнул Роси, подняв полностью край плиты.

Я быстро выскочил из-под неё и Роси отпустил её. С глухим ударом она упала, уйдя в землю на треть от своей толщины.

— Ну вот живой, — всё ещё не перестав смеяться, сказал Роси.

— Ага, живой, — отдышавшись, сказал я и беря в правую руку копьё — вот сейчас грохну эту суку и будет совсем хорошо! — выкрикнул я, резко разворачиваясь в сторону юродивого выкидывая руку вперёд с копьём, чтобы проткнуть ему его чёртов светящийся левый глаз.

— Погоди, — сказал Роси за моей спиной, схватившись за моё копьё, тем самым остановив мой удар на середине.

Юродивый же, как сидел, так и сидит, смотря на меня из-под капюшона широко распахнутыми глазами, в которых уже не было смеха.

— Чего ждать то? — выпалил я ему прямо в лицо развернувшись обратно — этот гад чуть не прикончил меня.

— Ты головой сначала подумай, а потом делай! — ледяным тоном он мне в ответ — ты же мужик! Так прими с честью последствия своих действий, а не кричи тут словно обиженное дитя!

— А? — выбил он меня из колеи своими словами, и вся злость испарилась, ей на смену пришло полное непонимание и озноб словно в холодную ночь — ты это сейчас о чём? — уже спокойно, но ещё повышенным тоном спросил я у него опуская копьё.

— Ты сам вчера сказал, — тоже отпустив моё копьё, миролюбивым, но ещё холодным тоном начал он, — что юродивые постоянно выкидывают какие-нибудь номера и максимум, что им за это бывает, так это на них кричат и прогоняют. Ты вчера на то, что на тебя просто смотрели зарядил в лоб этой юродивой, из-за чего она упала с неплохой высоты, и явно ей было от этого больно. А ведь ей могло быть просто любопытно или она была голодная, но не решалась подойти к костру, вот и смотрела издалека. А ты с ней так сурово. Вот она и отомстила тебе тем, что придавила плитой, согласись это лучше, чем она бы тебя ударила тарелкой, голову бы потерял от её силы удара.

От его слов остатки злости на юродивого, никуда не делись, даже распались с новой силой. «Да как это так, какой-то юродивый покушается на меня!?» — при этом желания убить уже не было.

— Ладно, — процедил я сквозь зубы, — убивать не буду, но это не значит, что я так это оставлю.

— Дело твоё, — он в знак согласия кивнул.

Мы оба повернулись в сторону костра и впали в ступор. Плиты. Н-е-б-ы-л-о. На земле был след от её падения, но самой плиты не было, а юродивый, как и сидел в одной позе так и сидит, только глаза уже не сверкали так ярко, да и смотрели они на котелок, в котором что-то варилось, с очень вкусным мясным запахом.

— Эль, — задумчиво сказал Роси, — а где плита?

— Не знаю, — таким же голосом ответил я.

— Тут же лежала. Может она нам почудилась?

— Да нет, — с недоверием ответил я, — вон на земле же след от неё есть, значит она тут была, только её сейчас нет — мы, переглянувшись меж собой, перевели наши взгляды на юродивого. Он всё так же безучастно смотрел на кастрюльку, только вот мне почему-то казалось, что он сдерживается от смеха.

— Допустим ладно, — с широко раскрытыми глазами, Роси сделал аккуратный шаг туда, где раньше лежала плита и сел на бревно поправив платок на шее.

Судя по его взгляду на меня, моё выражение лица, сейчас не сильно отличалось от его. Я тоже осторожно сел на бревно. В нос почти сразу ударил приятный запах варившееся в кастрюльке каша с зайцем.

— Ты где двуухого зайца достал? — поёжившись от утренней прохлады, спросил я у помешивавшего кашу Роси.

— А, это не я, это она, — он кивнул в сторону юродивого.

— Она? Это что, девушка? Как ты это понял? — нахмурив брови я вглядывался в сидящий передо мной плащ, в котором человека можно было разглядеть только по глазам, светящимся золотом из-под глубокого капюшона.

— Утром, незадолго до того, как тебя придавило, — раскладывая еду по трём подвинутым чашкам, начал Роси — она вышла из леса и быстрыми шагами неся что-то в руках, пошла в нашу сторону. Я бы разбудил тебя, но ты сам сказал вчера, что они часто что-то творят, сами себе на уме, так что я просто наблюдал. Она подошла к костру, положила здоровенную охапку хвороста, возле него, а сверху свёрток. И со словами — «углохний цай» — уселась рядом со мной на бревно, достав из-под плаща твою вчерашнюю тарелку и замерла в ожидании. В свёртке был уже освежёванный и распотрошённый двуухий заяц. Я же только разрезал его на куски и закинул всё в кастрюльку. Потом ушёл по нужде, а когда вернулся увидел тебя вопящего под плитой. Голос был женский, руки тоже были женскими, только все в многочисленных мелких шрамах, да и двигалась она, пока шла, тоже как-то по-женски, что ли — уплетая завтрак за обе щеки, прервал он свой рассказ.

— Понятно, тогда, будем считать, что это девушка. Ну, а заржал то ты чего?

— Не знаю, — заулыбался он с набитым ртом, — ты просто так забавно выглядел со стороны, будто беспомощная черепашка, только ещё при этом орущая матом. Это было смешно.

— П-ф-ф-ф, — послышалось из-под капюшона.

— Вон, она тоже смеётся, — я зыркнул на неё, с гневом в сердце, ведь я по-прежнему был зол на неё, правда уже чуточку меньше, горячий завтрак с мясом двуухого зайца, делал своё дело. И тут я заметил одну вещь, от которой, я чуть не выронил тарелку из рук, её придержал Роси.

— Эй-эй, будь осторожнее, — сказал он, держа, с одной стороны, мою тарелку, — ты чего, такой едой хорошей раскидываешься?