Взгляд Нины вдруг вырвал из толпы фигуру мужчины, того самого, с холодными голубыми глазами, что сидел за столиком Вадима. Он вроде и находился среди множества людей, но словно был один, стоял прямой, как скала, опять пил, но пьяным не выглядел. Разговаривал, хлопнул кого-то по-приятельски по спине и рассмеялся. А Нине вдруг неудобно стало, получается так, что она за ним подглядывает. И вроде бы ей наплевать на всех мужчин в этом зале и на него в частности, у нее без того полно неприятностей, но при взгляде на него странный звон внутри, неприятный и волнующий одновременно.

— Кто это?

— Кто? — тут же ухватилась за ее вопрос Грета.

Нина указала ей на интересующего ее субъекта, а Грета, проследив за ее взглядом, понимающе усмехнулась.

— А у тебя губа не дура, подруга.

— Грет, я просто спрашиваю.

— Ну конечно, ты просто спрашиваешь, — не поверила Грета, но дальше вредничать не стала. — Это Костя. — Она произнесла это имя так, будто оно само по себе все объясняло. — Они с Вадькой одного поля ягоды, в том смысле, что Костин дед был первым мэром, еще в девяностые, после коммунистов. Хотя, может, это тогда не так называлось? — Она махнула рукой. — Черт бы с ним.

В общем, они приятельствуют, не смотря на разницу в возрасте.

— И что, положение деда поддерживает?

— Да нет, ты что, тот умер давно. А Костя у нас сам себе хозяин. И с мэром на «ты», и с сынком его вась-вась, и поговаривают, что с губернатором на короткой ноге. Он застройкой занимается.

За последние пять лет ни одного торгового центра без его участия не построили, наверное. В общем, богат, как Кощей Бессмертный.

— И, судя по твоей осведомленности, частый гость здесь, — насмешливо проговорила Нина.

— А что? У нас заведение солидное, абы кого не привечаем. А мужик скучает, денег полно, а бабы дуры.

— Все, да? Как одна?

Грета похлопала ее по руке.

— Я поняла, о чем ты. Но на самом деле дуры. Вот например его жена бывшая, орала, как резанная, что у него жуткий характер. Мол, жмот, бабник и сукин сын. Чего орала? — Грета вроде всерьез призадумалась и пожала плечами. — Вот молчала бы побольше, жила бы, как у Христа за пазухой. Хотя, он ее, кажется, в Париж сослал.

— Хороша ссылка.

— Ага. Нам с тобой, сирым и убогим, только мечтать о таком остается.

Нина усмехнулась в такт своим мыслям. Этого самого Костю разглядывала, а думала почему-то о том, как он со своей женой разводился. Наверняка не так, как они с Пашкой, некрасиво и набегу. Точнее, это Пашка так с ней разводится, не желая оставаться с ней надолго наедине и смотреть в глаза. За этими размышлениями, она разглядывала незнакомого ей мужчину, не понимая, почему он ее вдруг заинтересовал. Хоть он и был достаточно высок и широк в плечах, его фигура казалась тяжеловесной, а бокал виски в большой ладони просто терялся. Но выражение на лице вдумчивое, лоб высокий, губы пухлые, а от его взгляда у нее мороз по коже, от его въедливости. И все это вкупе совсем не делает его красавцем, скорее уж настораживает.

Такие типы всегда казались Нине опасными, а количество денег, на которое намекала Грета, и вовсе вычеркивало этого Костю из списка людей, с которыми стоит заводить знакомство. Да и то, что он бабник в глаза бросается, он только что с такой легкостью и простотой сунул банкноту за резинку Илонкиных трусиков, и руку на ее бедре придержал, пока она что-то говорила ему. Нина не сдержала презрительной гримасы, которая, наверное, была странна для женщины, что совсем недавно извивалась на полу перед всеми этими испорченными мужланами. В общем, смотрела на него без всякого одобрения, видела, как он привычным жестом одергивает пиджак дорогого костюма, что время от времени смотрит на часы на запястье, наверняка тоже стоящие баснословных денег, потирает бровь и снова прикладывается к бокалу. Смотрела и не понимала, почему смотрит. Наверное потому, что этот человек олицетворял собой все, что было ей чуждо в этом новом для нее мире. Большие деньги, наглость, стремление прошибить лбом любую стену, в желании добиться своего, отношение к женщинам, и, наверное, к самой жизни. Он даже внешне был не в ее вкусе, она взрослела в кругу танцоров, изящных, натренированных мужчин, которые умели танцевать вальс и ча-ча-ча, она всегда считала такой типаж для себя привлекательным. Подумав об этом, стало смешно, Нина на самом деле усмехнулась, и вдруг поняла, что объект ее наблюдения теперь сам на нее смотрит, поверх бокала. И при этом странно щурится — то ли видит плохо, то ли она кажется ему странной, а возможно и подозрительной.

Нина поспешила отвернуться, хотя понимала, что поступает неправильно, следовало улыбнуться ему, легко и ненавязчиво, как все девушки вокруг улыбались мужчинам, а она, дура такая, от неожиданности поперхнулась, причем ещё до того, как сделала глоток шампанского.

Собственным испугом, наверное, и мыслями.

Гретка фыркнула, наблюдая за ней.

— Ты тоже напилась.

— Вот ещё.

— А тогда чего краснеешь? Ты, наверное, первая, кто покраснел в «Тюльпане» за последние десять лет. — Грета рассмеялась. Нина взглянула на неё с укором.

— Ты замолчишь или нет?

Грета прижала пальцы к губам и пообещала:

— Замолчу, замолчу. К тому же, к нам, кажется, кое-кто собирается присоединиться.

Нина оглянулась через плечо, и от досады прикусила нижнюю губу. Двойной подарочек, в виде полупьяного Вадима, паршиво улыбающегося, и обладателя чистого взгляда, Константина, который казался заинтересованным, разглядывая Нину так, как она его несколько минут назад.

— Девчонки, вы чего шепчетесь? — Вадим положил руки на спинки стульев и наклонился к ним.

Улыбался паршиво, с явным умыслом, и Нина поднесла бокал к губам, скрывая, как они недовольно кривятся. На соседний стул присел Константин и уставился в её лицо, и теперь уже бокал с шампанским не спасал, Нина не знала, куда глаза деть.

Грета к Вадиму потянулась, тот с готовностью наклонился и получил поцелуй в губы.

— У нас маленькие секреты. А ты заскучал?

— Без тебя.

Нина моргнула, оценив, насколько капризно прозвучал голос великовозрастного дитяти. И отшатнулась от руки Константина, который потянулся через стол, и тюкнул Вадима по лбу.

— Что ты затянул, — без всякого уважения сказал он. — Маменькин сынок. — Руку он убрал, а сам посмотрел на Нину. Она была уверена, что отвернется, но Константин вдруг добавил: — Я так понимаю, что знакомить нас не собираются.

— Она уже все знает, я все про тебя рассказала, — порадовала Грета.

— Боюсь подумать, что именно.

— А чего ты боишься? — Грета потрепала его по щеке. — Я только хорошее, я же тебя люблю.

— Правда? — Константин искренне впечатлился, снова кинул быстрый взгляд на Нину, которая с сосредоточенным видом наблюдала, как бармен за стойкой трясет шейкер, смешивая коктейль.