Когда Моника заговорила об отсутствии у Исида реакции на женщин, я помрачнел. Да уж, причину этому всему я знаю очень хорошо!

Но Руэль… Кто же он, если такой сильный эмпат не смог его «прочитать»?

Кто же ты, Руэль?..

Я должен это узнать во что бы то ни стало!

"Теперь я знаю это чувство!.."

Я лежала без сна довольно долго. Размеренное сопение окружающих заполнило всю казарму, и даже Макс Беллен, лежащий от меня на расстоянии вытянутой руки, сегодня не стал устраивать пакости: наверное, действительно устал. Правда, перед сном он все-таки попытался заставить меня пойти с его парнями в душ, но я категорически отказалась от этого, так что Макс, громко обозвав меня трусливым грязным червем, удалился с ними сам.

Я была красная от смущения, потому что теперь и девушки знали, что для окружающих я — ничтожный червь, но переживала по этому поводу недолго: решила, что четырьмя людьми меньше, четырьмя больше… Да и не привыкать мне к такому отношению.

Кстати, та девушка, которой неожиданно стало плохо, возвратилась назад довольно быстро и на меня уже не смотрела.

Мне нужно было отдыхать, но сон все не шел. В голове снова и снова звучали слова Руэля, произнесенные взволнованным шепотом: «Я беспокоюсь о тебе!». Сердце мое сжималось и трепетало, как будто он мне по-настоящему признался в любви. Разум отчаянно отказывался видеть в нем просто машину. Нет! Машины не могут ЧУВСТВОВАТЬ!!! Это точно! И хотя я не понимаю, как Руэлю это удается, но… он чувствует! Я ему нужна…

Хотелось рвануть к нему прямо сейчас и прижаться к его крепкой груди. Хотелось шептать ему какие-то безумные нежности, отыскать его губы и впиться в них с непередаваемой жадностью…

О нет! Я опять внутри этой любовной лихорадки! А как же мои решения???

Руэль! Что ты сделал со мной????

Нет! Так не пойдет! Я на военной базе и изображаю парня. Руэль, хоть он и способен что-то чувствовать, от этого не стал человеком. Между нами не может быть ничего серьезного! Это факт, и надо трезво смотреть правде в глаза!

Исида! Пора взрослеть! Исида! Пора стать сильнее…

Да, я понимаю…

Руэль! Мне нужно тебя забыть…

Однако он снился мне всю ночь! Руэль обнимал и целовал меня страстно, безудержно, трепетно… Мне с ним было до безумия хорошо! Я была счастлива. Потому что он был не киборгом, а по-настоящему живым человеком!..

А потом наступило утро. Утро, ворвавшееся своей неприглядной реальностью: Руэль все еще просто машина, я должна постараться не думать о нем, а рядом… недобро зубоскалится Макс Беллен.

— Эй, Червь, — бросает мне брюнет насмешливо и презрительно, — сегодня уж я постараюсь сделать твою жизнь по-настоящему «счастливой»!

Последние слова он произносит негромко, но достаточно, чтобы парни на соседних койках обернулись. Я гневно смотрю ему в глаза и стараюсь ответить с максимальным ответным презрением в голосе:

— Не старайся, Беленький! А то зубы обломаешь!

Макс замирает и грозно переспрашивает:

— Беленький???

Я еще сонная, поэтому отменно дерзкая. Слегка пододвигаюсь к его лицу, смотрю насмешливо в его угольно-черные глаза и шепчу:

— Не одному же тебе прозвищами разбрасываться! Беллен — Беленький — очень даже звучит, не находишь?

Ребята, слышащие нашу перепалку, начинают тихо ржать, а Макс багровеет от ярости. Кажется, еще мгновение, и он набросится на меня с кулаками.

Но гулкий сигнал к подъему заставляет всех вскочить и начать заправлять постели. В проходе появляется Дэйн Мортолл, хмуро окидывающий всех взглядами.

— Первая «пятерка» — марш в ванную! Вторая готовься!

Я изумленно смотрю в его лицо. Неужели он собирается нас так откровенно няньчить, что даже в сортир будет посылать приказным тоном по графику??? Ректор замечает мой взгляд и вопросительно изгибает широкую красивую бровь. Я отчего-то краснею под беспощадной холодностью его глаз и чувствую в очередной раз болезненный укол в сердце: а я ведь действительно была его фанаткой, да и как мужчина он мне был очень даже симпатичен, а теперь вот смотрит на меня, как на жабу одноглазую, и, кажется, готов раздавить одним ударом своего военного каблука!

Печальный выдох — и моя «пятерка» тоже отправляется за утренними гигиеническими процедурами. Около раковины стою между Максом и Бобом: вот это окружение! Они подозрительно переглядываются, и мне это очень не нравится. Как бы не утворили чего!

Не успеваю об этом подумать, как вдруг они оба хватают меня под руки и силком тянут в душевую кабинку. На меня накатывает дикая паника: неужели раздевать будут??? Мне же тогда конец!!! Я с силою разъяренной кобылицы начиная лягаться и случайно попадаю Соломенному Бобу в пах. Тот со стоном заваливается на пол, а Макс, удивленно отвлекшийся на поражение своего товарища, получает от меня ощутимый удар в ребро, от которого складывается пополам. Однако я поскальзываюсь на мокром полу, и, увлекая за собою своего недруга, падаю навзничь.

Удар отзывается дикой болью в копчике и затылке, и лишь экзоскелет немного смягчает последствие встречи с полом. Однако все это еще полбеды. Макс оказывается лежащим прямо сверху на мне, а лицо его зарывается мне в волосы, опаляя неровным дыханием шею в районе уха. Я замираю в ужасе, и Беллен тоже…

Я не знаю, сколько мгновений длится эта неловкая ситуация, но ни он, ни я не можем встать или даже пошевелиться, и я остро ощущаю, что брюнет начинает странно дрожать. Пребывание его лица близко у моей шеи кажется таким интимным, словно он вот- вот прикоснется губами к коже или обхватит мочку моего уха… И почему я вдруг об этом думаю??? Покрываюсь нездоровым румянцем: стыдно-то как!!!

Однако через пару секунд он вдруг обрушивает мне прямо в ухо самые отборные ругательства и резко вскакивает на ноги. Его лицо отчего-то пылает, как в лихорадке, и он просто, избегая моего взгляда, выскакивает прочь прямо в казарму.

Боб тоже поднимается на ноги с ругательствами в мой адрес, но смотреть на меня не стесняется. Если бы мог, убил бы меня взглядом, но через мгновение рядом со мною уже стоит Руэль и протягивает руку помощи.

Я хватаюсь за нее, поднимаюсь и чувствую, что сильно кружится голова. Неужели сотрясение? Только этого мне не хватало! Руэль по глазам сразу же догадывается о моем состоянии и быстро прикладывает руки к моим вискам. Странно, но через несколько мгновений у меня перед глазами светлеет, головокружение исчезает, а тело перестает дрожать.

—