пчел! — крикнула Анетт, заставив Бена поморщиться, когда пара оглянулась, и мы втроем опустили головы.

— Потрясающе, — прошептала я.

— Это папа придумал.

Бен встряхнул газету, показывая, что игра окончена; кончики его ушей порозовели.

Анетт воспользовалась возможностью придвинуться ко мне поближе, в ее глазах вспыхнули огоньки.

— Так что, познакомилась еще с кем-нибудь ради Эго?

Я что, и впрямь выболтала его прозвище на прошлой неделе? Я была так взбудоражена, что едва могла вспомнить, что именно наговорила. Неудивительно, что Бен недоволен моим присутствием.

— На самом деле его зовут Эзра, — поспешила сообщить я, косясь на Бена. Он перевернул страницу, не обратив на меня внимания. Отлично. — Твоя мама подумает, что я плохо на тебя влияю.

На сей раз Бен поднял голову. Я что-то не то сказала?

Но Анетт по-прежнему мне улыбалась.

— Думаю, ты бы ей офигенно понравилась, — заметила она.

Мне потребовалась секунда, чтобы зафиксировать в сознании это «бы», и тут до меня наконец дошло, почему Анетт и Бен здесь одни.

— Анетт, — упрекнул ее Бен. — Помнишь, о чем мы говорили? Ругаться можно только по-французски. Я хочу, чтобы окружающие думали, что мы культурные люди.

— Merde, — сказала Анетт.

— Уже лучше.

— Простите, — тихо сказала я Бену.

Наверное, было в моем тоне нечто такое, что дало ему понять, что я, как могла, все поняла. Он поднял глаза и впервые мне улыбнулся. После чего нежно поцеловал Анетт в макушку. Посмотрев на отца с дочерью, я ощутила внезапный порыв.

— Я знаю, что этот напиток не совсем для завтрака, но что вы скажете насчет горячего шоколада? — Мы с папой его обожали.

— Большое громкое «да»! — воскликнула Анетт, а Бен одновременно с ней ответил:

— Большое спасибо, мы сыты.

Анетт вздернула подбородок, уставилась на отца и что-то быстро сказала ему своими быстрыми пальчиками.

— Да, вы очень любезны, спасибо, — поправился он.

Похоже, это прогресс. Я послала Эго отчет о знакомстве и отправилась заказывать горячий шоколад.

У женщины, стоявшей передо мной в очереди, был длинный конский хвост медового оттенка, которым она все время размахивала перед моим лицом. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что это одна из тех мамаш, что были здесь на прошлой неделе. Она заметила меня, и я на мгновение замерла, не зная, что сказать.

— Саманта, — произнесла она, поправляя ремешок на коврике для йоги, перекинутом через ее плечо.

— Эви, — настороженно ответила я.

— Ой, да не переживайте вы насчет мелюзги. Джастис уже не первый раз обращает всех в бегство. — Она засмеялась высоким, мелодичным смехом.

Я слабо улыбнулась ей.

Она заказала Зэну кофе с обезжиренным молоком.

— Я случайно заметила, что вы сидите за одним столом с высоким темноволосым задумчивым папочкой.

Я заставила себя не оглядываться на свой столик.

— Простите?

— О, мы с другими мамочками так его называем. Наши дети ходят в одну школу. — Она закусила губу. — Могу я дать вам несколько советов?

— Конечно. — Навряд ли мой отказ мог ее остановить. Я заказала Зэну три горячих шоколада, попросив добавить в одну из чашек побольше маршмеллоу.

— Это бесперспективный вариант, — почти извиняющимся тоном сообщила Саманта. — Как-то после развода я ходила с ним выпить, и было ужасно неловко. За весь вечер он сказал не более пары слов, и то они касались только его дочурки. Не то чтобы я его осуждаю. Может, он просто не готов, понимаете? Тем более после смерти жены. А может, от природы такой. Бывают, знаете ли, такие мужчины. — Саманта взяла со стойки свой кофе с обезжиренным молоком. — Просто я подумала, что сэкономлю вам немного времени.

Прежде чем я успела сказать, что у нее сложилось неверное впечатление, она унеслась прочь, размахивая своим хвостом. Я взяла поднос с горячим шоколадом. «От чего умерла его жена?» — задумалась я, но тут же отбросила эту мысль. Определенно это не мое дело.

— Ну, — сказала Анетт, как только я раздала чашки. Бен, слегка нахмурившись, покосился на свою и углубился в газету. Я дала ему ту, в которую положили побольше маршмеллоу. Казалось, он в этом нуждался. — Теперь-то ты расскажешь нам про свое последнее знакомство?

Одно дело составлять отчеты для Эго (по крайней мере, когда я писала об этом, то некоторым образом дистанцировалась от испытанного унижения). И совсем другое — рассказывать об этом вслух. Однако Анетт взирала на меня с простодушным выражением на лице. В нем не было и следа осуждения.

Я взглянула на Бена — он был все так же поглощен чтением, но кружку придвинул поближе. Поскольку он не возражал, я рассказала Анетт про деву в беде, описав, как полчаса бродила взад и вперед по улице на каблуках, от которых ныли ноги, прежде чем заметила клетчатую рубашку, фетровую шляпу и бороду. Не Мэтью Макконахи, но, на мой вкус, гораздо лучше. Я подождала, пока незнакомец не оказался в нескольких футах от меня, после чего встала на канализационную решетку и просунула каблук в ячейку.

— Ты притворилась, что застряла? — взволнованно спросила Анетт.

— Я разыграла целое представление. А этот олух даже не остановился. Вот тут-то я и поняла.

— Что? — завороженно спросила девочка.

— Что действительно застряла. — Каблук намертво зажало между прутьями. — И пока я изо всех сил пыталась привлечь внимание того парня, явились дорожные рабочие. Они уже делали ставки, сколько заградительных барьеров успеют поставить вокруг меня, прежде чем я их замечу. Им удалось полностью меня оцепить.

Анетт расхохоталась.

— Мне пришлось оставить там свою туфлю, — сообщила я, с облегчением обнаружив, что теперь тоже могу смеяться над этим инцидентом. — Они одолжили мне запасной рабочий ботинок, чтобы я добралась до дома.

— Это правда? — внезапно спросил Бен с оттенком недоверия в голосе.

Давно он меня слушает? Я подняла с пола пластиковый пакет с ботинком и продемонстрировала ему:

— Вот доказательство. Я верну его по дороге домой.

Бен моргнул, на его щеке дернулся мускул.

— Все это будет не напрасно, лишь бы мои знакомства вдохновили Эзру, — заметила я с некоторым раздражением.

— Это уже не напрасно, — ответил Бен.

Я сложила руки на груди:

— Послушайте, если бы это зависело от меня, я бы познакомилась с тем, кто оказался единственным, кроме меня, человеком, купившим билет на «Брик-парк» в кинотеатре «Принц Чарльз», но этого никогда не произойдет.

— Что за «Брик-парк»? — спросила Анетт.

Ее отец внимательно смотрел на меня; его темные брови слегка приподнялись.

Я сосредоточилась на девочке.

— Единственный киношедевр, о котором никто никогда не слышал, — улыбнулась я. — Пятидесятых годов. Дороти Тейлор была гениальным сценаристом, но написала всего один сценарий.

С того момента, как