Она даже чуть придвинулась к Славе и вытянула губы трубочкой. Но Славка внезапно склонился ко мне и чмокнул в щеку. Я от неожиданности едва не поперхнулась.

– Э-э-э! – протянула возмущенно Лика.

– А у Маруси почерк понятнее, – беспечно пожал плечами Слава. – Маша, дашь списать?

– Дам, дам, – рассеянно отозвалась я. Теперь мне вспомнился Леня. Увидел бы он поступок Славки – вскипел бы от ревности. Это для Славы невинный чмок ничего не значит. Скорее всего, он снова просто решил позлить Лику. А вот Леня, конечно, все не так понял. Еще и спектакль устроил…

Мы заказали по второй чашке кофе. Из динамиков лилась непринужденная музыка, вокруг галдел народ. Я отметила, что, несмотря на ранний час, в кафе преимущественно студенты. Похоже, сегодня все решили, что учиться по субботам – зло, и дружно прогуляли.

Слава и Лика продолжили препираться, а я углубилась в свои нерадужные мысли, которые не отпускали меня всю неделю.

Я продолжала думать о Лене. С тех пор как началась учеба, мы толком даже не разговаривали. Мне казалось, что нам обоим неловко из-за произошедшего в лесу в день моего отъезда. И я не раз ловила себя на мысли, что, глядя на экран телефона, мне не хочется увидеть уведомление о новом сообщении от Лени. Это открытие меня совсем не радовало. Я надеялась, что скоро все будет как летом. Осенью Леня чаще станет приезжать в город, и эта неведомая Ольга окажется далеко от нас. У нас с Леней начнется обычный городской роман с конфетно-букетным периодом, выходами в кино и театр, прогулками по осеннему городу…

– Да, Маш? – спросила у меня о чем-то Лика.

Я тут же встрепенулась.

– А? – переспросила я. А затем призналась: – Я все прослушала, извини. О чем ты?

– Говорит, ты согласна дать мне списать английский за второй курс. У меня с прошлого года долг висит, – сказал Славка.

– Только давай без поцелуев, – предупредила я.

– Вот именно, Слава, – согласилась Лика. – Машка теперь у нас девушка несвободная. Наверное, о своем красавчике думает.

Так и есть. Только думы у меня совсем не веселые.

– Да она кислая какая-то, – сказал Слава, – вряд ли о нем.

– Может, поссорились? – предположила Лика. Они рассуждали вслух так, будто меня здесь не было.

– Возможно, он какой-то странный, явно на своей волне. Вы с Машкой вечно каких-то блаженных себе выбираете.

– Тебе не угодить, – усмехнулась Лика. – И не блаженных, а творческих. И чем тебе мой бывший не нравился?

– Какой из?

– Последний. Коля.

– Это Стас Михайлов на минималках?

– Почему это? – вскинулась Лика.

– У него рубашка была расстегнута до пупа.

– Так ведь лето. И выглядело секси.

– Он был устрашающе волосатым.

– Настоящий мужчина, в моем вкусе, – поддела Славу Лика. – Это у тебя ни волоска на груди…

– Ну да, в твоем вкусе, когда у чувака из-под расстегнутой рубашки торчит оренбургский платок.

Я не выдержала и рассмеялась. А Лика, конечно, надулась.

Затем произошло то, чего я боялась. На экране всплыло сообщение от Лени: «Завтра приеду в город. Будь на месте».

Будь на месте! Ни здрасте, ни до свидания. Я ему собака какая-то, что ли? Знать место! А если у меня завтра дела? По логике Лени, раз мы вместе, то за ту неделю, что мы не виделись, я должна страшно соскучиться. И я с ужасом осознала, что не скучаю ни капельки.

Ну зачем Ленечка рассказал про эту Ольгу? История о погибшей девушке явно не придала нашим отношениям романтики. Меня так вообще после этой новости вышибло… А если я все себе накрутила? Вот увижу я Леню после недельной разлуки – и между нами вспыхнет и заполыхает все, как и прежде. И я снова загрузилась…

– Маша, ау! – позвала меня Лика. – Ты с нами? О чем ты сегодня думаешь вообще?

– Простите, – кисло улыбнулась я и смахнула с экрана уведомление. – Не могу что-то взять себя в руки. Хотелось бы вообще не думать ни о чем, чтобы голова была пустой. Такое вообще возможно?

– Спроси у Славы. Он так всю жизнь живет.

Слава обиженно засопел, а мы с Ликой переглянулись и рассмеялись. Все-таки эти двое всегда могли разрядить обстановку. И каким бы классным ни получился мой август, я скучала по университетским будням и по друзьям.

Когда мы вышли из кафе, накрапывал дождь. На пары возвращаться не хотелось. Кафе находилось недалеко от нашего учебного корпуса, и многие студенты решили в субботу слинять с пар пораньше. Неподалеку стояло несколько шумных компаний. Заметив знакомую фигуру, я замерла на месте.

Йован стоял под навесом с приятелями, которые курили и громко смеялись. Мы не виделись с того самого дня, когда собирали яблоки в заброшенном саду. Рассматривая смеющегося Йована, я вдруг поняла, что очень рада его случайно встретить.

Корпус восточного факультета находился в другом месте, и, вероятно, Йован просто гулял здесь с друзьями, сбежав, как и мы, с субботних пар. А если здесь учится его девушка? Сейчас Йован находился в компании парней… Может быть, он ждет ее. Перед глазами отчетливо встал образ симпатичной блондинки в белом платье.

Я надолго задержала взгляд на Йоване, вполуха слушая чуть приотставших и, как обычно, споривших между собой Лику и Славу. А Йован между тем будто почувствовал, что я пялюсь на него. Повернулся в мою сторону и, не переставая улыбаться, кивнул мне. Я растерянно кивнула в ответ. Тогда Йован что-то негромко сказал своим приятелям и направился в нашу сторону. Я, пытаясь скрыть нахлынувшее вместе с порывом ветра волнение, приподняла ворот плаща. Чем ближе Йован подходил, тем сильнее грохотало сердце. Я тоже сделала несколько шагов навстречу Йовану, бросив на бегу:

– Ребят, я сейчас! Там мой…

Слово «знакомый» унесло новым порывом ветра. Так Йован и остался просто «моим». Мы встретились с ним у парапета с чугунной решеткой. Несколько секунд молча улыбались друг другу. Ветер растрепал светлые волосы Йована. Я заметила, что под бежевым коротким тренчем у него та самая серая толстовка, которую он дал мне в нашу последнюю прогулку.

– Значит, бабушка вернула тебе, – кивнула я на толстовку, и сама удивилась, как охрип от волнения мой голос. Почему-то в городе, вне дачи, Йован казался совсем другим – взрослым и незнакомым.

– Я ношу ее всю неделю, – ответил Йован, – она приятно пахнет тобой.

Первая же фраза меня огорошила. И я подумала, что так ставить в тупик может только Гарбич – с разбегу в карьер.

– Вот ты извращенец, – покачала я головой.

– Еще какой, – согласился Йован. А затем