Он кивнул в сторону моих друзей. Я почему-то смутилась.

– Как я тебя представлю? Соседом по даче?

– Своим бойфрендом.

Я рассмеялась.

– Для несвободного парня ты слишком ушлый.

– А с чего ты взяла, что я несвободен?

Тут же вспомнилось, как после слежки за Йованом и блондинкой я летела вверх тормашками с забора. Я махнула рукой:

– Проехали! К тому же подружки меня засмеяли бы.

– Эти? – снова кивнул Йован на Славку и Лику. Я обернулась. Ребята в это время дурачились. Слава расстегнул белую рубашку, явно пародируя бывшего ухажера Лики. Подруга громко хохотала и выкрикивала:

– Вот дурак! Какой же ты дурак!.. Застегнись, простынешь!

Слава продолжал манерничать и придуриваться, привлекая внимание прохожих. Перевесился через парапет, и Лика, схватив его за куртку, потянула на себя.

– Нет, Славик, не делай этого! Ты так молод…

Косой дождь зарядил с новой силой. И валяющий дурака Славка, и коротко стриженная Лика выглядели эпатажно. Мы с Йованом переглянулись.

– Прикольные у тебя подружки.

– Им не до меня, – вздохнула я.

– Сбежим? – внезапно предложил Йован.

– Куда?

– Прогуляемся, – пожал плечами Йован.

– На улице дождь, – поежилась я.

– Дождь – какая-то слишком глупая причина для того, чтобы не сбегать.

И мне захотелось сбежать. Бросить все и уйти с Йованом, возможно держась за руки. Это тайное желание испугало меня не меньше, чем осознание того, что я была рада встретить Гарбича субботним утром в центре города.

– Хорошо, бежим, – серьезно кивнула я.

– Даже не скажешь друзьям, что уходишь со мной? – удивился Йован.

– Я ведь тебе сказала: засмеют, что я общаюсь с малолеткой, – поддела я Гарбича.

Но Йован, кажется, ничуть не обиделся. Только нахально усмехнулся.

– Что ж, твое право.

Взял меня за руку и повел в сторону проспекта. Своим приятелям на прощание даже не кивнул. Я растерянно оглянулась, но Слава и Лика, занятые дуракавалянием, даже не обратили внимания на мой побег.

Дождь уже перерос в настоящий ливень и наверняка некрасиво прилизал мои волосы… Вода в реке пузырилась. Плащ и туфли промокли, но мы, вместо того чтобы спрятаться где-нибудь от непогоды, продолжали целенаправленно идти.

В конце концов вышли к пышечной, и только тут Йован обернулся и предложил:

– Может, зайдем?

– Куда еще мог пригласить меня ребенок, – усмехнулась я.

Йован снова сделал вид, что пропустил мой выпад мимо ушей. Только молча потянул за ручку тяжелую дверь. Та протяжно скрипнула.

– Слышала? – повернулся он ко мне.

– Что? – немного растерялась я. – Как дверь скрипнула?

– Ах, это дверь… Я думал, твои старческие колени.

Я рассмеялась и пихнула его пальцем под ребра.

– Ладно-ладно! Счет: один – один.

Мы заказали пышки и обжигающий пальцы чай. После «прогулки» под дождем хотелось согреться.

– Йован, – начала я, когда мы стояли друг напротив друга и внимательно изучали лица, будто виделись впервые. Я с интересом разглядывала Гарбича. Заметила на скуле едва заметный белеющий шрам, который ничуть не портил Йована. – Учебный год только начался, а ты уже прогуливаешь пары?

– Как и ты, – улыбнулся Йован. Я рассмеялась и опустила голову.

К прогулам я, увы, привыкла, а вот Йован, судя по стопке учебников, казался мне эдаким умницей и маменькиным сынком. Но и мальчишеского задора в нем, безусловно, было немало.

– Зачем ты пригласил меня на чай? – прямо спросила я. Юлить вокруг да около надоело.

– Ты красивая, – ответил Йован, не сводя с меня взгляд.

Я ожидала подобного ответа, но все равно смутилась. Красивой я себя точно никогда не считала. Все школьные годы пробегала пацанкой. Мама постоянно уродовала меня короткой стрижкой, которая совсем мне не шла. Из-за этого я в детстве страшно комплексовала. Одежду она мне тоже покупала несуразную, чаще всего на вырост. Многое я донашивала за старшей двоюродной сестрой. Эти вещи всегда сидели на мне безобразно, потому что у нас с кузиной были совершенно разные типы фигур. Мне было неуютно в этих шмотках, поэтому я часто переделывала их под свой вкус: резала джинсы, отпарывала рукава, расшивала джинсовку бисером. Но мама каждый раз твердила, что мне ничего из этого не идет. Выбирая немодные фасоны, мама экономила и на качестве одежды, ссылаясь на то, что я скоро вырасту и вещь придется выкидывать или кому-то отдавать. Росла я быстро, мама покупала мне обувь на пару размеров больше, отчего в начальной школе я чувствовала себя Пеппи Длинныйчулок.

Папа не обращал внимания на мою одежду, а сознаться ему, что комплексую, я боялась. Он и так вкалывал, чтобы у нас все было… вернее, все было у мамы. Уж она никогда не отказывала себе в хороших брендовых вещах, нравоучительно говоря мне, что вот она-то носит хорошую одежду, потому что умеет ее ценить. А я лазаю по гаражам, обязательно зацеплюсь где-нибудь, испачкаю, порву… А я всегда относилась бережно к вещам, потому что знала, что в случае чего новой шмотки мне не видать.

Только на первом курсе я решила поменять имидж. Я нашла первую подработку в кафе и наконец начала одеваться на свой вкус. Волосы к тому времени тоже отросли, потому что подростком я уже вовсю протестовала и не давала маме себя уродовать.

«Ты красивая» – редко кто говорил мне эти слова. Только папа. Мама всегда ревниво произносила: «Ну а в кого ей быть страшной? Машка – копия меня». Так и есть. Но меня это совершенно не радовало. Я не хотела быть копией этой холодной и зацикленной на себе женщины.

«Ты красивая…» Леня за время нашего знакомства ни разу не говорил, что я красивая. С того вечера недалеко от кладбища меня вообще не покидала мысль, что он со мной только из-за того, что я похожа на его погибшую невесту Ольгу.

Замешкавшись, я не ответила на комплимент Йована, а он охотно продолжил:

– А еще с тобой комфортно. И это тоже классно.

– Комфортно? – переспросила я. И отметила про себя, что это именно то слово, которое я искала, чтобы описать наше с соседом общение. Мне с Йованом тоже было комфортно. Я испытывала что-то ранее неизвестное: чувство легкого и беззаботного счастья. С Леней такого не проявлялось. А если вспомнить наше недавнее общение, то оно и вовсе было неприятным. Ленечка мне по-прежнему очень нравился. Нравился ли Йован? Теперь я с ужасом осознавала, что да – очень нравится.

– Я последнее время часто думаю о нашем разговоре на заливе. Хороший вечер был, – продолжил Йован, отправив пышку в рот. А я отметила, что с большим умилением наблюдаю за тем, как он