Смотреть не хотелось, но взгляд словно магнитом притягивало к костру. А еще специфический дух…

Однажды познав этот запах, его невозможно забыть. Не вытравить из воспоминаний, не перебить никакими духами, он въедается в память, словно пиявка, навечно остается с тобой. Запах страха, ненависти, боли и горящей плоти.

…Первыми вспыхивают брови, ресницы, волосы, ногти – они сгорают моментально, превращая белокурую красавицу в уродливое существо, затем загорается одежда, оголяя прекрасное стройное тело, чернеют ноги, которые еще вчера весело отстукивали в такт незатейливой мелодии, ожоги покрывают кожу, вытекают глаза, с шипением плавится внутренний жир, а кожа все еще держится. И тело еще живет, продолжая дергаться в оковах…

Виктория с силой сжала веки, отгоняя воспоминания.

– Убейте ее.

Короткий приказ был выполнен молниеносно. Два арбалетных болта вонзились в грудь несчастной.

Тишина стояла такая, что слышны были лишь потрескивание дров да тихий плач где-то вдали.

– Берт, найди детей.

Конт перекинул ногу через голову жеребца и спрыгнул на землю. Возле него встал хмурый Рэй с мечом в руке. Виктория словно плыла в вязком тумане сна-видения. Разум отказывался верить, что это повторилось. Дежавю. Такое уже было в ее жизни.

…Она была в составе отряда, который ловил серийного поджигателя. Тогда они тоже не успели, и виновник ушел от возмездия. Отделался условным сроком за неосторожное обращение с огнем. Умышленный поджог ни в одном из эпизодов доказать не удалось. Исчезали свидетели, потерпевшие вдруг забирали заявления, полностью сменили следственную бригаду. Тогда, в том мире, где закон слишком гуманен, а судьи слишком лицемерны, сволочь, погубившая целую семью, осталась жить. Но здесь нет продажных полицейских и подкупленных судей. Здесь она – конт Алан Валлид – закон, судья, адвокат и палач. А он свой приговор уже вынес.

Виктория была абсолютно спокойна. Разум просчитывал всевозможные варианты развития событий, а глаза пробегали по лицам стоящих в молчании людей. Высокие бородатые мужики с большими руками, привыкшими и соху держать, и разминаться в шальной драке, опускали глаза, не выдерживая внимательного взгляда. Купцы, стоявшие в отдалении, издали поклонились и суетливо направились к подводам. К ним подбежал Берт. Женщины оказались более эмоциональны, некоторые плакали, некоторые смотрели на конта с плохо скрываемой враждой. Но были и такие, которые откровенно строили глазки, словно ненароком перебрасывая за спину косы, поправляя вырезы на платьях, привлекая внимание к аппетитным округлостям. Виктория замечала все, отстраненно фиксируя в памяти детали. Как и то, что детей на площади не оказалось, только подростки. А вот это правильно, негоже такое видеть детям. Да и стариков было немного. Видно, пришли лишь самые любопытные.

Наконец взгляд наткнулся на ксена. Его конт заприметил сразу, как въехал на площадь, но не спешил привечать, пристально рассматривая брата Искореняющего. Массивный мужчина стоял со скорбным выражением лица, скрестив руки на груди, но в его серых глазах конт увидел презрительную усмешку высшего существа, имеющего власть решать – кому жить, а кому умирать. Эта усмешка все и решила.

– Брат Искореняющий, – обратился к нему Валлид, едва сдерживая гневную дрожь в голосе. – Какая неожиданная встреча! Как тебе удалось так быстро обнаружить анчуту, провести…

– Расследование, – подсказал Рэй.

– Да, расследование, вынести приговор и привести его в исполнение? С тех пор как ты покинул Кровь, прошло всего…

– Не более четырех рысок, – вновь подсказал Рэй.

Конт и капитан уставились на ксена в ожидании ответа.

– Опытному взгляду легко увидеть тень на свету, – осторожно ответил ксен.

– Вот как… Пришел, увидел, победил?

– Добрые люди указали мне на несчастную.

– Отлично! – довольно воскликнул конт. – Значит, ты действовал по закону? В таком случае дай мне бумагу.

Ксен удивленно смотрел на мужчину.

– Бумагу, – властно произнес конт, протягивая руку.

– О чем вы, кир Алан? – непонимающе вопросил ксен, все еще улыбаясь.

– Бумагу, подписанную Наместником, по которой тебе дано право казнить моих людей на моей земле, – гаркнул конт, уже не сдерживая злости.

С какой радостью Виктория засадила бы кулаком в эту довольную рожу! И не один раз!

Она с удовольствием, граничащим со злорадством, следила, как тускнеет самоуверенный взгляд ксена.

– Но…

– Откуда я знаю, что ты настоящий Искореняющий? Может быть, ты убил ксена и украл его одежду? – вкрадчиво поинтересовался конт, предвкушая скорую расправу.

– Но меня знают…

– Нет бумаги, нет человека.

«Не знаете, что такое бюрократия? Так я вас просвещу», – подумала про себя Виктория, клокоча от ярости. С каждой минутой ей все труднее было сдерживать гнев, да еще треск лопающихся костей за спиной не давал успокоиться. Рэй махнул рукой, и возмущенного ксена моментально окружили воины дружины. Народ начал перешептываться. Из толпы вынырнула шустрая старуха и засеменила в сторону ворот. Конт кивнул на нее головой, и один из воинов последовал за женщиной.

– Ты пришел на мои земли, в мою деревню, взял мою женщину и сжег ее на костре из моих дров. Просто так! Не имея на то моего дозволения, но что самое главное – не имея разрешения Наместника! Любой, кто устроит самосуд в моих владениях, будет уничтожен. Здесь лишь я могу карать и миловать! Всем ясно? – Последние слова господин уже орал, держась за кинжал.

– Но… кир Алан, – начал шептать Рэй.

– Рэй! Этот человек посмел не подчиниться закону, установленному самим Наместником. Мудрым и справедливым человеком, который заботится о… – имидже? – лице Храма, а такие, как этот самозванец, своими поступками оскорбляют его… честь, потакая прихотям Вадия.

Виктория покосилась в сторону купцов. Отлично, они все слышали. А так как лучше всего запоминаются последние слова, то она надеялась, что болтать будут лишь о том, что конт Валлид самоотверженно защищал честь Наместника.

«Какой бред я несу, но люди слушают внимательно, и некоторые даже одобрительно кивают», – подумала она. Черт! Как ей хотелось просто разорвать этого зарвавшегося святошу на мелкие кусочки! Как хотелось увидеть его кровь, услышать вопли и мольбы о пощаде! Никогда на ее землях не будет инквизиции! Пусть даже для этого ей придется идти войной на столицу.

Виктория сжала кулаки. Нельзя! Нельзя просто так, без объяснения, убивать человека. Даже такую дрянь. Люди должны знать, что закон для всех один. А посему нужно разъяснить, разъяснить понятным для крестьян языком.

– Я, конт Алан Валлид, владетель и хозяин этих земель, властью, данной мне регентом и Наместником, за убийство моей весчанки приговариваю этого человека к смерти! Повесить самозванца!