— Новое дело, — Влад слегка выдохнул. — Когда и почему?

— А я знаю почему? — обидчиво сказал новый логистик. — Тут стандартная причина указана. Разукомплектация по показаниям технического состояния. Как раз два дня назад. Но я об этом еще не знал.

— А ваш, так сказать, предшественник, — Влад попытался зайти с другой стороны, — он куда-то тоже переведен? Может, он знает подробнее об этом инциденте?

— Это не инцидент, — все еще обиженно сообщил логистик, — а вполне рядовая процедура. Виктор Евгеньевич перераспределен по линии СУПЕР-кадры. По-моему, в другой филиал. Можно уточнить, — и он снова склонился над аватаром.

— Уточним, — согласился Исаев. — А скажите, где у вас можно посмотреть списанную технику, есть какое-то специальное место?

— Вряд-ли, — специалист пожал плечами. — Скорее всего, автокар уже утилизировали. У нас точно такой площадки нет, старую технику отправляют в переработку на Вторичную Фабрику обычно… Она в пригороде…

— А как-то это отследить можно?

— У нас учет идет до списания, — признался логистик. — Дальше уже задействованы сторонние протоколы.

— А какие-то индивидуальные идентификаторы же были у автокара?

— Е-номер аннулируется. Можно поискать по заводским номерам агрегатов, но я не уверен…

* * *

Владу, можно сказать, повезло. На разыскиваемом им автокаре, оказывается, был вмонтирован, кроме обязательного ед иного навигатора, еще и устаревший датчик ЕТС. От этой системы отказались лет десять назад, заменив ее на более эффективную, с вводом на орбиту нового кольца спутников пространственной навигации. Но по инерции она продолжала работать.

Исаев получил в технариуме «НОВА-Стройки» рабочие файлы по автокару, номера его комплектующих и агрегатов, и теперь пытался отследить местонахождение. Но до этого момента все было тщетным. Пока он не наткнулся на наличие ЕТС-датчика.

Влад не хотел пока поднимать тревогу и обращаться к руководству предприятия. Что-то ему подсказывало, что не стоит слишком уж откровенно проявлять свой интерес. Однако не хотелось терять время. В связи с последними обстоятельствами его не переставала волновать судьба молодой журналистки. Он отчётливо понимал, что игры закончились, и дело явно пахло жареным. Одно дело романтические выкрутасы, а совсем другое — похищение человека. Кроме того, совершенно непонятное покушение на него самого и вполне возможно, что это были звенья одной цепи. И автокар в обоих случаях, возможно и вероятно! — был одним и тем же. И было еще кое-что, чем решил руководствоваться инспектор Юстициона.

Берский, да и сам Строев, не раз остерегали его от слишком активных действий по официальной части расследования. Такие наставления для молодого сотрудника носили чаще всего доверительный и рекомендательный характер. А дело было вот в чем:

— Понимаешь, Владислав, — говорил Максим Леонидович, по обыкновению расхаживая взад-вперед в своем кабинете. — Наша деятельность не подразумевает открытости. Пусть это не очень красиво с этической точки зрения, но такова специфика. Как правило, наша эффективность заключается в сохранении тайны процесса. Чем меньше людей из необходимых контактов знает подробности, тем лучше. Ты ж сам понимаешь, что скрыть что-то в современном мире, пронизанном всевозможными системами отслеживания очень сложно. Поэтому логика очевидна. Если кому-то вздумается скрыть от властей что-то предосудительное, вернее, если у этого кого-то это получится, значит, он владеет довольно высоким уровнем вхождения в эти сети. Чтобы скрыть, надо иметь доступ. Наши дела касаются безопасности СУПЕР, а значит безопасности общества. Не мне тебе говорить о важности наших миссий. К чему я это все говорю? Старайся, по возможности, избегать утечки информации. Пока ты один владеешь ею, ты неуязвим. Как только она становится достоянием многих, возникает большое количество дополнительных факторов, которые ты не можешь контролировать. И это в лучшем случае. Потому что в худшем, оперативные данные становятся известны нашим оппонентам. Они получают дополнительные козыри. И что еще существенно усугубляет ситуацию — мы не знаем, кто и как сможет распорядиться этой информацией. Быть может я, или Игорь и есть главные фигуранты по делу, а ты шлешь донесения по зашифрованным каналам связи, к которым мы имеем доступ. Я, безусловно, утрирую и сгущаю. Подозревать всех — абсурдно и больше смахивает на паранойю, но я пытаюсь донести до тебя главную мысль. Старайся минимизировать поток информации при расследованиях. Нет, никакой самодеятельности быть не должно, ты действуешь в четко очерченных рамках — ты сотрудник Юстициона. И сам прекрасно на своем примере знаешь, куда может привести такая самодеятельность. И отчетность перед нами по твоей работе тоже необходима, это регламентировано и не обсуждается. Но я хочу быть перед тобой честным. Мы часто оказываемся вовлеченными во взаимодействия структур на самом высоком уровне, где не сразу понятно, кто есть кто и какие преследует цели. Поэтому одна из задач любого расследования — обезопасить себя от утечек. Дробить информацию и предоставлять ее только людям, которым доверяешь на сто процентов. К сожалению, несмотря на прогресс и созидательный вектор развития общества, человеческие слабости не искоренить. Они были и будут. Сознание нельзя запрограммировать. Поэтому нам нужно быть предельно осторожными. Абсолютно со всеми!

Все это Исаев прекрасно помнил.

Однако история с автокаром требовала немедленного решения. Обращаться к непосредственному начальству по обычным каналам было преждевременно, да и быстрого ответа Влад бы не получил. Для запроса в местные департаменты полиции или Юстициона не было веских оснований — все подозрения и улики были исключительно косвенными.

Влад, несмотря на всю напряженность ситуации, мысленно улыбнулся — видимо, это все же мой крест! — и набрал на браслете привычную комбинацию для вызова.

На проекции появилось удивленное лицо Борьки, волосы всклокочены, глаза горят — да, именно так, по мнению Влада, должен был выглядеть молодой ученый-гений.

— Привет последователям Эйнштейна! — с напускным воодушевлением поздоровался с другом Влад. — Или преследователям? Как правильно?

— Шутишь все, — Боря хоть и настороженно, но улыбнулся. — Привет!

— Слышал, слышал, — Влад слегка дурачился, хотя и был серьезен лицом. — Не сомневаюсь, что, если тебя за какой-нибудь проступок отправят в ссылку на архипелаг Огненная земля, Инга поедет следом. Не может же она допустить, чтобы ты развлекался там в кругу прекрасных туземок без присмотра.

— Балабол! — засмеялся Белоручкин. — Ты на торжество-то придешь? Я отправил тебе приглашение.

— Приложу все возможные и невозможные силы, — заверил Влад.

— А я знал, что ты объявишься, — признался Громила.

— Неужели?

— Да, — вздохнул Боря. — Ты не забывай, я же с вероятностями работаю, хотя тут больше метафизическое.

— Делов-то тогда, — усмехнулся Влад. — Запрограммируй нам всем счастливую жизнь и дело с концом.

— Счастье не алгоритмизируется, к сожалению, — развел руки в стороны Боря. — А, может, и к счастью… Ладно, вижу по твоим хитрым глазам, что собираешься втянуть меня в очередную неприятность, выкладывай, давай.