— Но ты же была двумя руками за этот план?

Дэйзи положила руку на плечо сестры.

— Меня давно угнетает эта история, просто я старалась не показывать виду. Но больше…

В этот момент отворилась дверь и вошли Гвиннет и Джеральд.

— Послушай, Диксон, — поспешно сказала Дэйзи, — вы должны уехать. Завтра же утром. Я настаиваю на этом.

Джеральд самодовольно усмехнулся.

— Не думаю, что ты действительно этого хочешь.

— Я требую, чтобы ты уехал. Ты заплатил за номер только по сегодняшний вечер и…

— А вот тут ты ошибаешься.

— Что ты хочешь этим сказать?

Николь встревожилась. Она хорошо знала Джеральда и не сомневалась, что он что-то затеял. Он подошел к столику и постучал пальцем по лежащим на нем книгам.

— Надо лучше следить за своим персоналом, Дэйзи. Вчера здесь дежурила Магда. Я заплатил ей за номер до конца апреля. — Он торжествующе улыбнулся. — Как дипломированный юрист, — продолжал он, — ты отлично знаешь, что не так-то просто выставить меня отсюда. Я не нарушаю никаких правил и исправно плачу. Так что и пробовать не советую. — Он взял Гвиннет за руку и потянул за собой. — Пойдем, Нетти.

— Дэйзи, — прошептала Николь, когда они ушли, — это правда?

Лицо сестры было мертвенно-бледным. Она беспомощно развела руками.

— Конечно, на него можно найти управу, но пока дело пройдет по всем инстанциям… — Она безнадежно махнула рукой. — Он это прекрасно понимает и, к тому же, знает, что у меня нет времени собирать бумаги и тащить его в суд. А если он подаст встречный иск… мы прогорим на судебных издержках. — Дэйзи уныло вздохнула. — Прости меня, Ник. Нужно было сразу выгнать его. Я не ожидала, что он окажется такой свиньей.

Николь сжала дрожащую руку сестры.

— Не расстраивайся, дорогая, все образуется.

Ее охватило отчаяние. Все надежды рухнули. Игра продолжалась.

Николь в изумлении рассматривала газету.

— Привет, — весело начала Роза и тут же умолкла, увидев лицо сестры. — Что случилось, Ник? У тебя такой вид, будто случилось что-то непоправимое.

Не в состоянии вымолвить ни слова, та протянула ей статью.

Роза быстро просмотрела ее и повернулась к мужу.

— Дорогой, кажется, новость о предстоящей свадьбе Патрика и Николь уже достигла Индианаполиса. Одна из подруг Дэйзи по юридической школе переслала нам статью из местной газеты.

— «Богатый владелец сети ресторанов Патрик Полтер уже получил разрешение на брак», — прочитал вслух Ирвин.

Николь рухнула в стоявшее рядом с дверью кресло, растирая пальцами ноющие виски.

— Это ужасно. Ужасно, — шептала она.

— Все не так плохо, Ник. — Роза погладила ее по голове. — Значит, это судьба.

Николь судорожно вцепилась в руку сестры.

— Умоляю тебя, не говори Патрику об этой идиотской легенде, слышишь?! Прежде всего, у него есть подруга. Он сам говорил мне, что любит одну девушку, и я видела его глаза, когда он говорил с ней по телефону. Так что и не заикайся… — Николь выпустила ее руку. — Прости меня. Я знаю, что вы с Ирвином верите в предание Старого дома, потому что для вас оно сбылось, но… — Она собрала все силы, чтобы не расплакаться. — Я ненавижу Джеральда, но порой не могу разобраться в своих чувствах к нему. Из-за него я больше не верю… Роза, Ирвин, — почти выкрикнула она, — я готова во всеуслышание объявить, что слова «замужество» больше нет в моем лексиконе, и неизвестно, появится ли оно когда-нибудь.

Дверь скрипнула. На пороге появился Патрик.

— Осторожнее, Николь, выбирай выражения, — прошептал он. — В холле стоит Джеральд, он может услышать твои слова.

— А что успел услышать ты? — испуганно спросила Николь. Ей меньше всего хотелось впутывать Патрика в глупую историю с преданием Старого дома.

— Николь, когда тебе в следующий раз захочется на весь мир прокричать о своем неверии в брак, сначала убедись, что дверь плотно закрыта, — предостерег он.

Она вздохнула с облегчением. Видимо, он не слышал начала их разговора.

— Хорошо, — смущенно кивнула Николь.

Она вспомнила о газетной заметке, подняла ее с полу и возмущенно потрясла перед носом Патрика.

— Вот, полюбуйся. Этого еще только не хватало.

— Знаю, — пробормотал он. — Мне сообщила моя секретарша. Это появилось уже и в «Нью-Йорк Таймс».

— О господи, — простонала Николь.

— Извини, — тихо сказал Патрик.

— Но почему подробности твоей жизни должны быть известны всему миру?

— Послушай, Ник, все не так страшно, — взял ее за руку Патрик. — Мы можем объявить, что устраиваем скромную семейную церемонию в отеле.

Его спокойная улыбка доводила ее до безумия.

— А как же Венера? — спросила она и заметила тень печали, промелькнувшую на его лице. — Если хочешь, я могу поговорить с ней. Постараюсь убедить…

— Нет, — прервал он, — я сделаю это сам.

Понимая, что вторгается в запретную область, но уже не в состоянии остановиться, Николь спросила:

— Венера — та самая девушка, которую ты любишь и не можешь добиться?

— Почему ты спрашиваешь?

Николь пожала плечами. Она и сама не знала.

— Я только подумала… Я однажды слышала ваш разговор…

Патрик серьезно смотрел на нее. Николь так хотелось услышать, что эта женщина для него ничего не значит. Выдержав долгую паузу, он сказал.

— Не будем об этом. Я сам все улажу.

Настроение у Николь испортилось. Венера ей почему-то не нравилась. Патрик не может быть счастлив с этой тощей вертлявой красоткой. Ему нужна надежная и верная подруга, которая устроит уютный дом и нарожает кучу ребятишек.

— Что-нибудь случилось, Ник? — спросил он, выводя ее из задумчивости.

— Я… Нет, все прекрасно.

Сердечные дела Патрика ее совершенно не касаются.

— Нет никакой необходимости пришивать мне пуговицы, Ник, — заметил Патрик, просматривая почту и делая вид, что присутствие Николь не вызывает в нем никаких эмоций.

Она, поджав ноги, сидела на кушетке, служившей ему постелью. Он изнемогал от желания схватить ее в объятья, прижать к сердцу, заняться любовью, а вместо этого приходилось сохранять на лице маску безразличия.

— Мне это доставляет удовольствие, — подняла глаза от работы Николь. — Ты же знаешь, я всегда любила шить.

Он не мог сдержать улыбки.

— Это очень мило с твоей стороны. Но обычно мне пришивает пуговицы прачка.

— Пока ты здесь, об этом даже речи быть не может.