Но девять месяцев прошли. Я родила. Родила без анестезии сама. Было больно… очень больно… Но я справилась. Хотя и в самый тяжелый момент звала его… Только он не пришел. Не смог прийти…

Я стала мамой в двадцать два года! Почти во столько лет моя мама родила меня. Мне казалось, что я не решусь рожать так рано, да я бы и не решилась, но вынудили обстоятельства.

Еще я думала, что, родив ребенка, возможно не буду его любить. Да, были у меня такие гнусные мысли. Я просто приучала себя к мысли, что нам все равно придется расстаться. Я ведь его продала…

Но увидев гримасничавшего малыша, которого даже не успели помыть после рождения, я поняла – не отдам. Ни за что! Только через мой труп!

Как только Илюша припал к груди, я поняла – буду биться до смерти, но не отдам! Он мой! И никакой Патин мне не указ! Если будет предъявлять претензии, деньги ему верну, а ребенка все равно не отдам!

Но Патин претензий не предъявлял. Он иногда звонил, приблизительно раз в месяц. Интересовался, как я, как ребенок. Просил сделать фото и отправить их на телефон Паше, который по своим каналам переправлял фотографии самому Володе.

Мне все время казалось, что как только он выйдет и прилетит в Италию, он укажет мне на дверь. Я уйду без проблем, только ребенка заберу с собой. А наш договор на суррогатное материнство – филькина грамота. Это же натуральная торговля людьми! Мы живем в двадцать первом веке, когда официально торговля людьми считается преступлением. Так что пусть судится со мной, все равно проиграет даже в российском коррумпированном суде, как его часто любит сам Володя называть.

Меня начали тяготить эти мысли, и не напрасно! Ведь Володя скоро прилетит. Точный день его приезда я не знаю, но подозреваю, что именно сегодня. Мне никто не говорит, молчание хранит и Паша, хотя недвусмысленно именно он мне намекнул на сегодня.

Семь утра. Илюша спит в кроватке, а я спать не могу. Я волнуюсь. Переживаю настолько, насколько это вообще возможно. Но стараюсь себя успокоить, Володя мне ничего не сделает. А если захочет прогнать, то уйду я с Илюшей. Только вот противная мысль, что я и сделать ничего не смогу против Володи, стала грызть как крыса. Медленно и верно прогрызая до самой души.

Стою возле окна после пробуждения и смотрю на невероятно красивое побережье. Вдоль пирса лодки, чуть поодаль городской пляж. Я часто там бываю. Место прекрасное, тихое, спокойное, хотя и далеко не безлюдное. Это место, где могут позволить отдых далеко не все, потому что дорого. За уединение людям приходится платить, а платить за такое готовы многие богатеи. Я бы никогда не узнала об этом курорте. Он для избранных, тех, у кого на счету завалялось много миллионов евро. Но место в то же время без пафоса. Оно уютное, домашнее… Это провинция для богачей.

В комнату постучали. Я тихонько, на цыпочках подошла к ней, чтобы хотя бы по шороху понять, кто же там.

Снова стук в дверь.

– Да? Да? Кто это? – отвечаю не своим голосом.

– Извините, сеньора. Сеньор Владимир прибыл и просит вас спуститься…

Смотрю на мирно спящего Илюшу… Сердце сжимают тиски. Он не посмеет! Не посмеет! Я столько пережила не для того, чтобы с ним бороться!

– Сейчас иду! – отвечаю, накидываю на сорочку шелковый халат и открываю дверь.

Уместно ли оставлять Илюшу одного? А вдруг когда я вернусь, они его уже заберут?

Может взять его на руки и черным ходом убежать?

Не самое умное решение, но может оно самое правильное.

Делаю глубокий вздох и все же решаюсь спуститься. Тем более так не хочется будить Илюшку, он любит поспать с утра и очень расстраивается, если его разбудить в семь утра…

Спускаюсь по лестнице, внимательно отслеживая, чтобы никто не посмел подойди к спальне. Внизу стоит Володя. Вид у него тот еще. Словно солдат, вернувшийся с долгой службы. Я иду к нему, стараясь на него не смотреть. Слезы сами собой текут из моих глаз. Я никогда не была особо слезливой особой, но как только забеременела, а уж тем более родила, с тех пор, что ни повод, то мои глаза на мокром месте. Сама не знаю, что со мной. И эти слюни мне точно не нравятся. Ну как можно говорить с человеком, который вместо «привет», распускает нюни? Как он меня будет воспринимать серьезно, если я такая плакса?

Он поворачивается ко мне, на голове кепка, одет в какой-то камуфляж, кирзовые сапоги.

– Привет! – улыбается мне.

– Привет… – растерянно произношу, пряча красные от слез глаза.

– Ты чего плачешь? – он подходит ближе, касаясь рукой подбородка, чтобы поднять мое лицо.

– Я не плачу… так соринка в глаз попала.

– Ничего себе соринка! – Володя кладет руку мне на талию. – Шикарно выглядишь! Я так по тебе соскучился… а ты скучала? – он прижимает меня к себе, я сразу чувствую его набухшую плоть.

Немного отстраняюсь. Как-то неловко… Хотя чего стесняться, у нас ведь даже сын есть. Но я стыжусь. Стыжусь своих чувств, своих неподобающих эмоций. Я должна быть холодной и расчетливой. Никаких наивных грез и влюбленности!

– Покажи сына… – он снова улыбается.

Я киваю и веду его по лестнице. Сразу хочу поставить вопрос ребром, обозначить границы, но как-то не решаюсь начать говорить.

Володя заходит в спальню и идет к кроватке, где тихо и мирно спит Илюша. Слезы снова застилают мои глаза. Боже мой! Он впервые в жизни видит своего сына, которому уже скоро будет полтора года! Володя оборачивается и смотрит на меня. На его глазах тоже слезы. Я не выдерживаю и начинаю рыдать.

– Тише, малыш, тише… Все хорошо! Теперь все будет хорошо! – он целует меня в макушку, а я обнимаю его покрепче.

Как-то не тянет ставить вопрос ребром, лучше промолчу…

Илюша с любопытством рассматривает папу. Говорить целыми предложениями он пока не умеет, но изъясняется простыми словами. И обычно болтает без умолку. «Мама, дай», «моё», «мамика, кусить», «киса, бобо, муму»…

А тут молчит. Смотрит на отца и молчит. Я и сама не знаю, что сказать.

– Он такой красивый! – произносит Володя, когда молчание становится нестерпимым.

– Да… весь в отца! – говорю с гордостью.

– Думаешь? – он с еще большей гордостью спрашивает.

Конечно Володя сам видит, что Илья его копия. Но лишний раз об этом услышать тоже своего рода радость и большая приятность.

– Да, я так считаю! – отвечаю, похлопывая его по плечу.

Пару минут назад Володя гладил спящего Илюшку и разбудил его, что совсем непривычно для сыночка. Обычно его никто не будит, он просыпается сам. А тут, понимаешь ли, какой-то военного вида мужик разбудил. Конечно это необычно, да и страшно для ребенка. Но поглядывая на меня и видя, что я спокойна при незнакомце, Илья тоже успокаивается. Он запрыгивает мне на руки.