Это сумбурное признание растрогало Рейчел. Она вновь опустилась на корточки, готовая крепко прижать к себе мальчугана, но теперь уже опасалась протягивать к нему руки, помня о предыдущей неудачной попытке. Она тронула его обтянутую голубыми джинсами коленку, намереваясь сказать мальчику, что он может взять себе не только будильник, но и все, что захочет. Рука Джонни, которая легла ей на плечо, остановила ее, и Рейчел подняла взгляд. Джонни покачал головой, словно предостерегая от необдуманного шага. Рейчел, повинуясь справедливому предупреждению, убрала руку. Пожалуй, излишняя доброта могла свести на нет эффект строгих нотаций.

— Надеюсь, ты не хочешь добавить маме неприятностей, угодив в полицию? — Голос Джонни был строгим и ласковым одновременно.

Джереми встрепенулся и взглянул на него.

— Никто ведь не сможет доказать… — Видимо, что-то в выражении лица Джонни заставило его умолкнуть, и, покосившись на Рейчел, он понуро свесил голову. — Нет, сэр.

— Хороший мальчик. В таком случае никто ничего не расскажет твоей маме… на этот раз. Но если это повторится, мы будем вынуждены поставить ее в известность и об этом эпизоде. А теперь извинись перед мисс Грант и беги отсюда. Вон, через черный ход, чтобы никто тебя не видел.

— Вы имеете в виду того человека? Похоже, я ему не понравился.

Рейчел поняла, что речь идет о Бене.

— Да уж, — ответил Джонни. — Тебе незачем попадаться ему на глаза. Итак, что скажешь мисс Грант?

— Извините, — буркнул Джереми, воровато взглянув на Рейчел. — Я больше так не буду.

Затем, следуя поданному Джонни знаку, он встал с кресла и прошмыгнул в дверь кабинета. Вскоре его шаги застучали по дощатому полу черного хода. Скрипнула тяжелая металлическая дверь и тут же захлопнулась.

Рейчел поднялась. И сразу ощутила внутренний дискомфорт: плечом она почти касалась груди Джонни, а юбка ее платья терлась о его джинсы. Она отступила в сторону и попыталась скрыть свое смущение, взявшись за спинку кресла, в котором только что сидел мальчик. Тихий скрип кресла громким эхом отозвался в комнате, где вот уже несколько минут царило напряженное молчание.

— Спасибо, что не вызвали полицию, — сказал Джонни, и Рейчел ничего не оставалось, кроме как вновь взглянуть на него. В его глазах она опять увидела нежность, которую любой, кто был знаком с Джонни, нашел бы несвойственной ему. Но Рейчел всегда чувствовала, что нежность теплится в его душе. Если бы жизнь Джонни сложилась иначе, если бы не распоряжались ею обстоятельства его рождения и злой рок, из него мог бы получиться прекрасный человек. — Малышу сейчас действительно несладко.

— Если это повторится, я буду вынуждена сдать его полиции, — произнесла Рейчел, хотя и знала, что никакая сила не заставит ее сделать это после того, как она познакомилась с мальчиком поближе. Будь ее воля, она бы с радостью подарила ему этот злосчастный будильник. — Я не верю, что бывают примерные дети.

Джонни улыбнулся. Его дымчатые глаза вдруг показались ей ярко-голубыми, а их ясный взгляд буквально завораживал, слепил, как солнце.

— У вас доброе сердце, учитель. Я знал, что вы не станете вызывать полицию. Точно так же, когда просил в письме о работе, я был уверен в том, что вы не откажете.

— И все-таки почему ты решил вернуться сюда? — Этот вопрос мучил ее все это время, ведь раскаявшегося грешника она в Джонни так и не увидела. Он все тот же невыносимый баламут Джонни Харрис, только теперь уже далеко не юноша. Его появление в городе словно растревожило дремавшее осиное гнездо негодования, и он наверняка предполагал, что так оно и будет. Рейчел понимала: Джонни вернулся не с целью найти примирение с враждебно настроенными земляками. Более вероятным представлялось его непременное желание объявить им войну.

Глаза его сощурились и сразу же как будто потускнели.

— Потому что это мой родной город, и никто не посмеет выгнать меня, если только я сам не захочу его покинуть.

— Если бы только ты…

— Что — если бы? — В его голосе зазвучали насмешливые нотки, в то время как Рейчел совсем сникла. Она беспомощно уставилась на него. Если бы не его вспыльчивость и ранимость, которые уже стали причиной одной ссоры между ними, Рейчел попыталась бы объяснить Джонни, что, измени он свое отношение к людям, они отплатили бы ему тем же. Но сказать об этом язык не поворачивался.

Впрочем, он угадал ее мысли и без слов. Лицо его тут же окаменело, нежности как не бывало. Без всякого предупреждения он грубо схватил ее за руку и, притянув к себе, окинул оценивающим взглядом.

— Кстати, мне нравится, как сидит на вас это платье. Задница здорово смотрится.

Рейчел отпрянула, яркий румянец залил ее щеки, но отчитать Джонни так, как он этого заслуживал, не удалось: за дверью послышались приближающиеся шаги.

Это был Роб. Ей стоило невероятных усилий взять себя в руки и даже изобразить на лице улыбку, которой она и приветствовала своего приятеля, когда тот вошел в кабинет. Впрочем, судя по тому, что Роб нахмурился, улыбка его не слишком обрадовала.

— С тобой все в порядке, Рейчел? — спросил он и перевел взгляд на Джонни. В глазах его явственно обозначилась неприязнь.

— Вы очень вовремя явились, — нахально усмехнулся Джонни. — Я как раз собирался сорвать с нее платье.

— Да как ты?.. — враждебно прошипел Роб.

— Конечно, я в порядке. — Рейчел поспешила взять Роба за руку, одновременно смерив Джонни свирепым взглядом, которым надеялась усмирить его. Голос ее прозвучал вдвойне резко: она была раздражена поведением Роба (который почему-то нашел рискованным ее общение с Джонни) да и идиотским выпадом самого Харриса. — Джонни шутит, не правда ли? — Легкое ударение в конце вопроса должно было подсказать Джонни единственно верный утвердительный ответ.

— О да, сущая правда. — Но интонация таила в себе провокационный оттенок.

Рейчел хмуро уставилась на Джонни. Почему он так стремится настроить окружающих против себя?

— Ты готова? Мы опоздаем на концерт, — отрывисто произнес Роб и взял ее за руку.

Рейчел заколебалась, взгляд ее метался от одного мужчины к другому. Оба источали неприкрытую взаимную ненависть, так что процедура представления их друг другу выглядела бы по меньшей мере нелепо. Полные противоположности, они бы в любой ситуации невзлюбили друг друга с первого взгляда. Сорокалетний интеллигентный Роб выглядел весьма изысканно в дорогом сером костюме и шелковом галстуке песочного цвета. Средний рост и коренастое телосложение, скорее, добавляли ему солидности и респектабельности, присущие верхним слоям среднего класса. Его светло-каштановые волосы были коротко и стильно подстрижены так, что даже намечавшаяся на затылке лысина, которую Роб и не стремился камуфлировать, вовсе не портила впечатления. Пусть и не такой красавец, как стоявший напротив соперник, и, конечно же, не такой вызывающе сексуальный, Роб тем не менее выгодно отличался от него в плане жизненной перспективы. И для разумной женщины это, естественно, было гораздо важнее.