божественную природу повис в воздухе. Мирей уставился на отца с братом, внимательно отслеживая реакции.

Хаос долго смотрел в бутыль, вертя её в руках. Открыл крышку, тут же закупорив горлышко пальцем. Туман задёргался внутри, атакуя палец, но после нескольких безуспешных попыток нырнул на дно бутылки и залёг там. Хаос сощурился. На лице проступило отвращение.

— Это тёмный туман Бездны, — наконец проговорил он. — Что за твари?

— Обитают в тумане. По ночам выползают и жрут людей. Меня тоже были не прочь, да не случилось.

Хаос покивал его словам и поднялся, с гулким стуком облокачиваясь ладонями о стол, что слегка пошатнулся от мощи удара.

— Значит, так. Это — прекрасный шанс подорвать доверие людей к Великой Матери, сам приплывший к нам в руки. Аркон, созови собрание. Пусть все четвёртого ранга и выше поднимутся на землю. Обучите мужчин искусству подчинения тварей. Пусть общество зависит от них. Самим к тварям не лезть. Пусть жрут себе. Чем меньше женщин на земле, тем она слабее. Мирей, тебя это тоже касается. И я хочу, чтобы ты наконец поприсутствовал на собрании. Я многого от тебя жду, не забывай об этом.

Мирей давно уже научился держать лицо, за которым тщательно скрывались его истинные чувства. Омерзение, охватившее его, было столь сильным, что к горлу подкатил приступ тошноты. Он перекрыл доступ кислорода, почти останавливая сердце — верный способ сделать так, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул. И кивнул.

Он бросил взгляд на карту. Там была отмечена всего одна из трёх областей, что показывала ему Нинель. Видать, у Матери разведка работала лучше.

Изначально он хотел указать на все области, но теперь передумал. Так у них с Нинель появится небольшая фора избавить тварей от гнёта тумана Бездны в третьей точке. Но доложить о той, где он был, придётся.

— Но что это за Бездна, отец? — рискнул он спросить.

Нужно было выведать как можно больше информации. Но Хаос жёстко осадил его — на лице Аркона снова поселилось ликование.

— Не твоего ума дело, Мирей. Делай, что велено, не зарывайся.

— Как скажешь, отец.

Он опустил взгляд, сжав зубы. Да, он дослужился до самого высокого чина, не считая Аркона, но всё равно обязан был подчиняться приказам. Могущество отца было непререкаемым, он мог всего двумя пальцами вырвать Мирею кадык и оставить лежать на полочке. И на самом деле, несмотря на всё своё преимущество и отцовскую благосклонность, ему действительно следовало быть осторожным. Природа хаоса переменчива — сегодня он тебе благоволит, а завтра низвергнет в пучины ужасов. Мирею и так слишком долго удавалось держаться на плаву.

Печалило его только одно — похоже, придётся задержаться.

Глава 8. Исцеление

Нинель стояла, растерянно хлопая глазами, и пыталась осмыслить, что сейчас произошло. Вот только что они шли, уставшие и довольные, и было так хорошо, так тепло и радостно, а уже в следующий миг — страх, холод, своя-чужая тревога и пустота в том месте, где стоял Мирей.

Нинель огляделась в глупой надежде, что ей всё почудилось, и он просто разыгрывает её. Что вот сейчас он выскочит из-за им же сформированного холма, крикнет «Бу!» и рассмеётся очередной шутке.

Но он не выскочил. Мирея здесь не было. Его вызвали в Подземную Обитель, и Нинель впервые со всей ясностью осознала, во что вляпалась. Во что они оба вляпались.

Меч, что она с перепугу обняла обеими руками, действовал успокаивающе. Она опустила взгляд, разглядывая поближе. Красивый, искусно выкованный эфес казался бы вычурным, если не знать Мирея и его явную склонность к пижонству. Ножны, сшитые из кожи, были украшены серебряной нитью в том же стиле, что и сапоги, и плащ. Интересно, а он сам всё это делал, или кто-то на заказ? Воображение подкинуло умилительную картинку того, как Мирей сидит за столом, склонившись над чехлом. В руках его иголка с серебряной нитью и он, закусив от усердия губу, скрупулёзно, стежок за стежком, прокладывает витиеватые узоры вышивки. Да, вышивающий Мирей — это определённо та картина, что была способна приободрить. Нинель хихикнула.

В конце концов, раз меч у неё, она может быть твёрдо уверена, что Мирей вернётся. Перехватив поудобнее, Нинель провела ладонью по шероховатой поверхности ножен.

— Теперь ты у меня в заложниках, — нежно шепнула она мечу и тихо рассмеялась.

Видимо, склонность к глупым шуткам заразна.

Слабость в ногах была такой сильной, что Нинель чётко осознала — сейчас она не сможет сделать ни шагу вперёд. До горы путь неблизкий, и ей требовались силы, чтобы преодолеть его. Мирея можно понять — когда он командовал, куда ей идти, то руководствовался безопасностью, вот только слегка позабыл о том, что она еле на ногах держалась.

Ей нужно отдохнуть. Хотя бы немного, и только потом отправляться в дорогу. Вряд ли тот, второй, вернётся, чтобы навредить ей — Мирей явно доверял ему. А она доверяла Мирею.

Как его звали? Сафир? Выглядел он устрашающе. И гораздо более похожим на сына Хаоса, нежели Мирей. Собранный, жёсткий, без каких-либо ненужных эмоций — всё строго по регламенту, и только так. Он был явно одним из тех существ, к которым Нинель не хотелось бы прикасаться.

Она опустилась на землю прямо там, где стояла, сначала просто присев, а потом и вовсе растянулась во весь рост. По телу разлилась блаженная ломота — усталое, оно радовалось небольшой передышке. Жаль, что она не могла сама себе восстановить силы, исцелив.

Минуты тянулись, как смола, в которую она угодила рукой, когда шла по лесу, ощупывая всё подряд. Горячая, с терпким запахом, она прилипла к пальцам и ни в какую не желала оттираться. Ей тогда даже пришлось пропустить сквозь ладони силу разрушения — смола истаяла, как и не было, оставив за собой лишь фантомное ощущение липкого тепла. Так и сейчас — обнимая меч, Нинель казалось, что она держит Мирея за руку. Спокойствие овладело разумом. Она ощутила странную резь в глазах, и тяжесть. Мысли стали путаться, перескакивая с одного образа на другой, пока в конце концов перед внутренним взором из темноты не возник Мирей. Он стоял и просто смотрел на неё — взглядом тёплым, точно солнце. Несколько длинных прядей выбились из хвоста, придавая лицу магическое очарование. Губы растянулись в лёгкой улыбке, рука легла на грудь, туда, где сердце. Нинель словно слышала его стук: бум-бум-бум, бум-бум-бум… Странно, подумала Нинель, звук как-то слишком отдалённо напоминал сердцебиение. Образ Мирея вдруг смазался и истаял, а