треугольным телом и зубастой присоской вверху головы. Тварь хвостами отталкивалась от дна, скользила плавно и быстро. Эту тварь видели на свободных материках, но изучить не смогли: она на берег не вылезает, а разумные не идиоты, чтобы лезть в воду скверных мест. Но я уверен в одном: никто не видел, как эта камбала охотится на других тварей, и на Гварнарскую ондатру тем более.

Резко ускоряясь, камбала юрко проплывала под животом ондатры до её головы и зубастой присоской впивалась в нижнюю часть челюсти. В место сочленения двух нижних челюстей, где находится основной двигательный хрящ и, по совместительству, мозг ондатры. Спустя несколько минут тело ондатры всплывало пустой оболочкой с её иголками, а зубастая присоска длинным хоботком втягивалась обратно в голову камбалы. Тварь плыла дальше, а выеденное изнутри тело ондатры прибивало к берегу, где его раскромсает ближайший куст и впитает труху корнями.

Видел я и Зуаскую пищуху скверны. Выглядит как змея, которую сильно сжали и приделали конечности кролика, а вместо пасти прикрутили хоботок от бабочки. Именно от этой пищухи добывают чешую, которую обжигают и порошком пользуют как присадку для металла.

Эта пищуха передвигалась между искривлённых скверной кустов, с закрученной листвой и такой же травой зелёного, а где и жёлтого цвета. Но там же были и другие кусты, возвышавшиеся над землёй на десяток сантиметров с помощью синевато-зелёных корней. Само ядро Шаартельского клевера скверны скрыто под землёй, а из него растут сотни отростков метровой длины, перекручиваясь в толстый пучок. Так ещё от них в разные стороны растут полукруглые светло-зелёные листья, а отростки расширяются конусом к концу. Но из сотен отростков один крайне редко будет заканчиваться светло-синим мешочком, формой похожим на баклажан. Вот его и добывала пищуха. Она каким-то образом находила нужный отросток, протыкала его хоботком и выпивала содержимое мешочка. Но иногда тварь ошибалась, и тогда полукруглые листья резко опускались, кромсая ту в фарш, который всасывали без остатка конусообразные окончания.

Я тогда потратил два дня, ходя по скверному полю, выискивая клевер с мешочками и наблюдая за действиями пищухи. А когда примерно понял, по какому принципу тварь выбирает нужный отросток — ничего добыть не смог. Мешочки на кустах встречались редко, в лучшем случае один на квадрат в пятьсот метров. Пришлось самого себя одёрнуть и двинуться в путь дальше, хоть мне и хотелось добыть такой мешочек. Вдруг он действует так же, как и мешочек со тёплым содержимым из истинного леса скверны?

У первого нужного мне места я провёл коротких три дня, два из которых изучал повадки Жиаклитского розового каштана скверны. Но странно назвать каштаном растения на тонком сильно сегментированном основном стебле, хоть и крайне прочном, из которого на длинной ножке растут широкие и толстые боковые отростки, с жёлтенькими цветочками на концах. Одной из тварей, питающейся этими отростками, оказалась морская свинка со слоновьим хоботом.

Бывало такое, что хоботом свинка неправильно цеплялась за толстый отросток. Тогда он и несколько ближайших лопались с чавкающим звуком, как морские огурцы выстреливая густое содержимое, твердеющее на воздухе за мгновение. На огромной скорости бледно-розовые колья протыкали свинку, та умирала, а из земли выскакивали подвижные корни с сотнями присосок. Они раздирали тушу, оставляя после той лишь мокрый участок земли. Но бывало и так, что свинка своим хоботом аккуратно крутила по часовой стрелке боковой отросток, неспешно закручивая его ножку, пока та не треснет и не отвалится. Тогда свинка сгрызала отросток и принималась к следующему. А когда на каштане останется последний отросток — то свинка его просто отрывала. Растение дёргалось, и тут же обмякало.

Сложно назвать это каштаном, но растение бесспорно полностью розовое, кроме жёлтеньких маленьких цветочков. Как и бесспорно то, что сильно сегментированный стебель содержит в себе как раз необходимые кусочки для будущего жезла. В каждом каштане их может быть до пяти, но с каждого добытого я брал только по одному. Из шести добытых один предрасположен к магии огня, другой земли.

Следующим в ящик я положил все трофеи, добытые из поселения нежити. Их с зимы стало немного больше, хоть и все они не магические.

После того, как были добыты и подготовленные шесть Жиаклитских стеблей — я отправился ко второму нужному месту. Где от вида двух знакомых тварей вздрогнул, но довольно улыбнулся. Одну тварь изучили магосы прошлого, другую лишь видели издалека. Обе пригодятся. На изучение их повадок я потратил долгие две недели. А когда во всём убедился — решил сделать небольшой крюк.

В поселении нежити три твари парадировали патруль, семь тварей ходили около телеги, а извозчик дёргал невидимыми поводьями. В этот раз я вовсю пользовался «Магической стрелой» и «Магическим копьём», стараясь повысить их уровни. Да и к лошадкам-инвалидам не ходил, ибо не нужно.

Шесть дней я провёл у поселения, прежде чем двинулся в путь, придя через семь дней к пещере. Чтобы следующий день ходить по истинному скверному лесу в поисках мешочков с тёплым содержимым, набрав с десяток.

Утром следующего дня, и опять же налегке, я двинул к Акласким полёвкам, прихватив с собой пять мешочков и столько же полукруглых скорлуп миклов, размером с футбольный мяч. А через восемь дней вернулся со связкой в шестьдесят подготовленных пластинок, притом они были специально перевязаны по десятке.

Когда я подготовил псехвотрубки, ещё до похода за стеблями — родилась смутная мысль. Она окрепла после добытых стеблей. А пластинки превратили её в доказанную гипотезу.

У полёвок в каждую отдельную оболочку микла я влил по одному мешочку, не смешивая. И, добывая полёвку, брал из её тела лишь десять пластинок, из разных мест: поближе к крысоподобной голове, в разных местах вытянутого хвоста-пищевода и близко к сплющенному расширению, где пищевод крепится к огромному бурдюку с внутренностями твари. Каждые две пластинки окунал в разные аналоги раствора, и складывал всё строго стопками, чтобы наверняка ничего не перепутать. А придя в пещеру — проверил на плите с серебряными палочками на нагревающих кругах.

Проверял не всё, палочки не бесконечны, очень скоро они могли потерять свои свойства. На проверку выкладывалась по одной из каждой партии. Но и этого хватило.

Растворы не влияют на предрасположенность заллаи к магиям. Все десять пластинок из четвёртой полёвки тускло светились красным, а пластинки с шестой полёвки светились жёлтым. Ставлю остатки своего несчастного хвостика на отсечение, что порождения сами по себе изредка имеют некоторую предрасположенность к стихийной магии, а растворы лишь закрепляют магические свойства во время оклазии. Но я