«Не нужно останавливаться на мастурбации лишь как причине заболевания. Не надо экономить на замечаниях и описаниях этого гнусного порока, надо говорить о жалких последствиях этого, даже преувеличивать. Не надо пропускать ни дня, а обновлять эти картины, которые могут вызвать отвращение от самого себя. Надо удвоить присмотр, препятствовать вхождению в беспутную жизнь. Ни под каким предлогом не оставлять ее одну, даже при справлении естественной нужды. Я был знаком с некоторыми женщинами, которые мне признавались, что этот гнусный, отвратительный порок так взял над ними вверх, что они решились имитировать справление нужды, чтобы заниматься этой пакостью без свидетелей. Я также должен добавить, что когда рискнул сделать первый шаг, то обнаружил у женского пола намного меньше стыдливости, застенчивости, чем у мужского» (35, с.154).

Вновь вспоминается мнение греков о том, что эякулят – бесценная телесная жидкость, и их предупреждение о расточительном расходовании его. Вновь всплывают в деталях античные представления. Семя было «совершеннейшим, важнейшим и лучшей частью соков и результат переваривания»

Гоффман, чье мнение тогда было решающим, например, писал:

«Легко понять, как происходит такое точное соотношение мозга и яичек, потому что оба этих органа выделяют в кровь нежнейшую lympham (влажность), являются вспомогательными средствами для выражения души. Невозможно, чтобы слишком сильное расточительство этих соков не привело бы к ослаблению сил души и тела… Семенной сок распределяется, как и дух, по всем нервам тела и имеет одинаковую природу с ним, поэтому, чем больше семени потеряно, тем более вялым становишься» (294, с.64).

На протяжении всего нескольких столетий доктора извратили принципы лечения истерии. Что ранее считалось полезным в лечении, стало вдруг губительным. Сексуальное воздержание вновь стало абсолютной добродетелью, после того как несколько столетий не было модным.

Лойер-Виллермей был последним, кто еще придерживался в 1816 г. следующего мнения: «Самые частые причины истерии – лишение себя радости любви, возникающие в результате этого озабоченность и нарушения менструального цикла» (187, с.118).

Брике, ведущий врач госпиталя, в который долгое время присылали пациентов с приступами истерии, смог лишь покачать головой в ответ на подобное «отставание»: «Эта рукопись появилась в 1500 г. Что можно подумать о враче, который соглашается в XIX в. с теорией существования женского семени, хотя и знает, что у женщин нет органов для выделения подобной жидкости!» (46, с.587).

В XIX веке женская эякуляция как феномен стала реже рассматриваться в медицинской литературе. Если о ней и упоминали, то исключительно в связи с понятием «поллюция». Между тем эксперты после многократной микроскопии убедились в том, что в женском эякуляте нет сперматозоидов. Исходя из господствующей морали – ненавистницы секса – эта жидкость считалась не чем иным, как регулярными выбросами в терапевтических целях. Сознание этого однако не помешало распространению совершенно противоположных взглядов: в глазах большинства медиков-авторитетов поллюции рассматривались теперь как болезнь, причем нервная.

Флиттнер в 1843 г. отважился опубликовать свою книгу «Гинекология или половая жизнь» только анонимно. В этой работе он, как последний представитель своего времени, защищал мнение, сложившееся еще в свободном в отношении секса Средневековье:

«С особым вниманием природа подошла к половому удовлетворению женщин, сделав его, в отличие от удовлетворения мужчин, необходимой потребностью. Для того чтобы женщина была совершенно здорова, ей не только необходимы вынашивание, роды и кормление грудью детей, неотъемлемой частью полноценности является также возбуждение в половых органах, связанное с выбросом скопившейся там жидкости, иначе со временем они могут огрубеть, застопорить работу системы кровеносных сосудов, нанося вред нервам и приводя к возникновению губительных приступов истерии, которыми страдает так много стареющих женщин» (92, с.268).

Однако холодное отношение к сексу все больше распространялось его противниками. Так в 1836 г. Десландес не исключал, что поллюции могут быть причиной многочисленных заболеваний: «Поскольку женщины лишены яичка, как и других частей тела, которые у мужчин, например, служат накоплению и выделению семени, то у них не может быть настоящих поллюций. Но тем не менее, у них, как и у мужчин, могут быть мечты о сладострастии, вследствие которых может произойти выброс, как это обычно происходит у них в момент наслаждения половым актом. Осталось только выяснить, какое влияние на здоровье оказывают слишком частые случаи таких выделений» (65, с.246). Десландес честно признался, что «в отношении этого вопроса» находит только одно доказательство, а именно в рукописи Сведиаура. Тот описывает 28-летнюю женщину, у которой в течение полутора лет происходили частые ночные поллюции, которые «возникали в результате сексуальных снов» «и сопровождались всеми симптомами изнурения спинного мозга» (65, с.246). Даже легкие при этом страдали. Но Сведиаур смог, наконец, вылечить ее недуги.

Раскаленное железо у клитора: «…не особенно болезненно»

Хотя Десландес признавал, что не имеет доказательств того, будто поллюции являются причиной заболеваний, он все же искал соответствующие средства лечения. Процедуры, которые он советовал выполнять женщинам, чтобы противостоять стремлению к удовлетворению своей похоти и агрессивной одержимости, соответствовали царившей в то время сексуальной морали.

«Сверхчувствительность клитора, его объем у похотливых женщин, а также то, что они получают удовольствие в результате самозапятнания и нимфомании, должны навести на мысль о том, что мотив к сношению возникает исключительно в этом органе и достаточным для его устранения является лишь удаление данного органа. Ливрет, я полагаю, первым пришел к мысли лечить нимфоманию посредством подобной ампутации» (65, с.247).

Десландес повествует дальше о мучительном «лечении» юной особы, которая часто мастурбировала. (Я привожу этот случай так подробно потому, что он наглядно показывает, как истощали жизненные силы и унижали достоинство человека агрессивные сексуальные страхи, прикрывающиеся добродетелью, не ограниченные родительской любовью и компетентностью. В остальном мне хотелось бы особо подчеркнуть то, что удаление клитора и сегодня все еще является традиционным у некоторых народностей). Deslandes L. пишет:

«Проникнутая опасностью своего положения и в то же время слишком слабая и покорная, она не могла отказаться от порока. Напрасно ей связали руки, она умело заменила их тем, что терлась о выступающие части своей постели. Ей связали голени, но это не ограничило движений бедрами, которые она терла друг о друга или двигала тазом или бедрами, чтобы вызвать обильные поллюции. И ее родители привели ее к господину Дубонсу. По примеру Левертса он предложил ампутацию клитора, на что родители и больная дали согласие без сопротивления. Орган был удален, и чтобы остановить кровотечение, шов обработали (прижгли) раскаленным железом. Операция была успешной. Больная освободилась от мучающего ее порока, ее силы и здоровье вскоре восстановились. Господин Ричеранд, который рассказал этот случай, рассматривает операцию, сделанную этой девочке, как действенное средство в подобных случаях. В целом операция не столь болезненная, легко выполнимая и в худшем случае не имеет больше никаких иных недостатков, кроме бесполезности» (65, с.247).