Фил в моём теле присмирел и даже будто забыл, как ему было плохо. К нам подъехал полицейский уазик, который полицейские между собой ласково называли «бобоном». Мне пришлось подхватить босса на руки и аккуратно посадить в машину.

К слову, босс оказался не слабаком. Ни разу. Особых трудностей с поднятием своего женского беременного тела я не испытала. Но радости по этому поводу у меня не было от слова совсем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К полицейскому участку нас привезли очень быстро.

— Надолго нас задержат? — спросил Фил.

— Проведём беседу и отпустим, — усмехнулся Пётр Емельянов.

Но почему-то по приезду вдруг оказалось, что у честного старшего сержанта нашлось очень-очень много дел. Внезапно неотложных. Поэтому у наглого, невоспитанного, циничного мужчины, то есть меня, отобрали документы и проводили-таки в вонючий «обезьянник» с не менее вонючими обитателями в нём…

В одном углу ютился мужик, от которого за версту воняло так, что если бы я была в своём теле, меня непременно вывернуло бы наизнанку. На узкой скамеечке сидел хмурый мужик, переговариваясь со своим товарищем.

Клацнула решётка и замок… Меня оставили внутри, пока Пётр Емельянов разбирается со своими невероятно сложными и срочными делами. Фил что-то ему говорил, всеми силами пытаясь убедить полицейского.

Но честный полицейский был непреклонен. Нарвалась же, блин… Не успела я посетовать на свою судьбу-злодейку, как услышала сзади сиплое:

— Брат, холодно тут. Пиджачок не одолжишь?

И меня настойчиво дёрнули за пиджак…



За что мне это? Я же вроде ничего откровенно плохого в жизни не совершала! А вот босс хорошо устроился, скотина. Мне приходится разгребать за его отвратительный характер, а его самого, под белы рученьки, повели пить чай с бубликами в каморку полицейских, где они обедали.

Где справедливость?

— Брат, пиджаком, говорю, не поделишься?

Я запаниковала. Ледяная волна страха поднялась внутри меня.

— Дежурный! — позвала я. — Дежурный!..

Дежурный и ухом не повёл. Он отвернулся и начал лениво набирать чей-то номер, созваниваясь. Ситуация была не из простых. И чёрт знает сколько мне тут сидеть!.. А этот, замерзающий, не отстаёт.

Но я же в мужском теле? Должно же мужское тело помнить хоть что-то?

Господи, у меня мужское тело, а реакции… типично женские!..

— Поделись по-братски? — не отставал урод и совершенно не по-братски хлопнул меня по плечу.

А потом видимо, в дело вступила та самая реакция мужского тела. Потому что я развернулась и ребром ладони ударила наглого заключённого по горлу. Потом толкнула, развернула и отвесила пинка под зад.

— Отцепись.

Я медленным шагом прошла и села на скамейку.

Я спокойно хлопнула себя по карману, доставая носовой платок. Его у меня оставили. Протёрла пальцы и носок ботинка, которым пнула наглеца. Я неприязненно покосилась на мужика.

— А ты отодвинься. Воняешь.

К моему огромному счастью, это был единственный инцидент. Всё остальное время меня никто не трогал. В мою сторону даже опасались смотреть.

Ха, Фил — гроза бандюков местного разлива.

Меня вывели из «обезьянника» часа через два. Потом ещё около часа Пётр Емельянов читал мне нотации. Видно, в этом городке преступлений практически не совершалось и заняться сержанту было абсолютно нечем.

И напоследок старший сержант сказал мне коронную фразу.

— Отравлять землю у вас получается неплохо, как и разлагаться морально. Жаль, не за всё можно привлечь к ответу.

Из его фразы я сделала вывод, что сержант в курсе разлитых химикатов. И разумеется, винит в этом Вольного Филиппа Борисовича.

А где, кстати, босс?

Босс обнаружился в одной из комнат. Рядом толпились порядка пяти или шести полицейских. И все они радостно галдели, пока Фил… решал кроссворд.

На столе стояла простая вазочка, в которой было навалено печенье, бублики и конфеты. Рядом с ней стояла огромная эмалированная кружка и открытая банка со сгущёнкой. Короче, босс не голодал и не скучал!

Меня едва ли не раздели уголовники, а он чаи гонял, занимаясь интеллектуальным досугом.

Полицейские с сожалением отпустили «Нелечку».

— Нелечка, заходите к нам ещё!..

Я растянула губы в самой доброжелательной из улыбок, которая нашлась в ассортименте у начальника и вывела «Нелечку» Фила под локоток. Только на улице я обнаружила, что на ногах босса красуются сандалиинежно-кремового цвета на плоской подошве и с открытым задником.

— Это что?

— Конфискат, — отозвался босс. — Менты вручили и сказали, что мужик у меня — говно. Едва не сосватали за какого-то Семёна. Которого как раз жена бросила и ушла к другому… Тоже беременная.

— Ох, как тяжело тебе пришлось!.. Едва не сосватали его. Тебя едва не сосватали!..

Я, наученная горькой практикой, говорила тихо и радостно улыбаясь. А то мало ли на кого ещё повезёт нарваться.

— Много кроссвордов разгадал, умница?

— Много, — признался Филипп. — Теперь я понимаю, почему у нас такой низкий процент раскрываемости преступлений по стране.

— Как же тебя пришлось тяжело!.. Пока ты решал кроссворды, гонял чаи и трескал сгущёнку, меня… едва не раздели!

Начальник резко остановился.

— Тебя обидели?

— Нет!.. Я смогла за себя постоять. Но… это были худшие часы в моей жизни. Поэтому, Филя…

Я приблизилась к женскому уху босса.

— Замолчи. Ты даже не представляешь, как ты меня сейчас бесишь. Ни слова.

Я передохнула и направилась в сторону универмага. Босс предпочёл захлопнуть рот и послушно сидел на лавочке, ожидая меня. Потом он посмотрел в пакет и спросил:

— А это… зачем?

— У меня стресс, — отрезала я. — Я возвращаюсь в отель.