После того как ему удалось подержать идеальное тело Гвин в своих объятиях, Джошуа хотел ее еще больше, чем раньше. Какая фигура! И Гвин, вероятно, тоже знала, что он ее хочет, и почти точно использует это, чтобы крутить им так, как захочет она. Проклятье!

К огромному облегчению, Джошуа Пибоди решил заговорить именно в эту минуту:

– Его светлость сказал, что вы хотели ехать здесь, на козлах, потому что на дороге нас могут поджидать разбойники. Но я сказал его светлости, что у меня есть моя Браун Бесс[6] – как раз для таких случаев. – С этими словами он протянул руку за спину и похлопал по торчавшему там стволу, похоже, мушкета. – Я сам в состоянии прекрасно справиться с любыми разбойниками с большой дороги и всеми другими негодяями. Так что вам, майор, не нужно себя утруждать. Зачем вам лишние проблемы?

Раньше Джошуа не приходило в голову, что Пибоди может не понравиться его присутствие рядом с ним на козлах, он посчитает это вмешательством в его дела. Но теперь, подумав, он это понял.

– Это не проблема. Если честно, то я предпочитаю путешествовать здесь, причем в любую погоду – ветер, дождь, не важно. В карете душно, да и компания из герцогини, герцога и его сестры – не для меня, простого солдата.

Кучер какое-то время переваривал услышанное.

– Знаете, я ведь сам когда-то служил, – наконец сказал он, и Джошуа показалось, что его негодование из-за навязанного пассажира немного ослабло.

– Я не знал. Вы служили в армии или во флоте?

– В армии. Я был сержантом в девятнадцатом пехотном полку, пока не получил заряд крупной картечи в грудь и плечо и чуть не умер.

– Похоже, что вы в конце концов оправились после этого ранения, – заметил Джошуа. – У вас, должно быть, крепкое телосложение.

Пибоди пожал плечами:

– Грудь меня беспокоит время от времени, в особенности зимой. Но, по крайней мере, я не лишился ни одной конечности.

«И не получил ранения, оправиться от которого невозможно», – подумал Джошуа.

Кучер поудобнее устроился на козлах и спросил:

– Вы служили в морской пехоте, да?

– Все еще числюсь в ней.

– А, значит, на половинном окладе. Вам повезло.

Возможность остаться на половинном окладе была только у офицеров – они могли выбрать этот вариант и остаться в соответствующем списке, так что, наверное, Джошуа на самом деле повезло. Он никогда не смотрел на положение дел под этим углом.

Пибоди тем временем прищелкнул языком, подгоняя лошадей.

– Мне пришлось бы тяжко, если бы его светлость не взял меня на эту работу. Он – хороший человек. Для герцога.

Джошуа рассмеялся.

– Что правда, то правда.

Какое-то время они ехали в молчании.

– Скажите мне одну вещь, – снова заговорил Джошуа. – Насколько я понимаю, вы часто ездите этой дорогой, потому что мать его светлости сейчас живет в Эрмитэдж-Холле.

– Довольно часто, – кивнул мужчина, очень умело управляя лошадьми на крутом повороте.

– Вы когда-нибудь встречали разбойников на этой дороге?

– Последние несколько лет никто из них на нашем пути не попадался. Поэтому я так и удивился, услышав, что его светлость из-за них беспокоится. Раньше он никогда не проявлял такого беспокойства.

Джошуа раздумывал, рассказать ли кучеру об истинном положении вещей, потом решил, что следует это сделать. Кучер тоже должен быть в курсе.

– На самом деле вчера вечером я поймал незнакомца, который явно со злым умыслом возился с козлами. Я не знаю, кто это и почему он это делал. Он… э-э-э… сбежал до того, как я успел его допросить. – Когда на лице Пибоди появилась обеспокоенность, Джошуа быстро добавил: – Не волнуйтесь – я закрутил болты, которые он отвинтил. Но вам, наверное, следует внимательно следить за происходящим, когда мы меняем лошадей.

Пибоди кивнул.

– И вы думаете, что это был какой-то разбойник с большой дороги? Мне кажется, что они по-другому работают. Откуда им знать, где мы встанем?

– Я предполагаю, что негодяй будет следовать за нами на некотором расстоянии, ожидая момента, когда у нас сломается карета. В последнее время стояла засуха, и мы поднимаем много пыли. Поэтому мы не сможем видеть никого, кто едет вслед за нами.

– Ваша правда.

– В любом случае кто-то хотел остановить карету – или устроить аварию. Мы просто не знаем кто и почему. – Джошуа с минуту помолчал, потом спросил: – Вы когда-нибудь слышали, чтобы его светлость упоминал фамилию Мэлет?

Кучер нахмурился в задумчивости.

– Нет, вроде не слышал. Вы думаете, что это он стоит за этим делом?

– Возможно. Как бы там ни было, нам нужно все время быть настороже. – Джошуа похлопал себя по карману пальто. – У меня с собой морское семиствольное ружье с ударно-кремневым замком, которое покажет им, что почем. Оно и ваша «Браун Бесс» не позволят никому приблизиться к карете и принести зло нашим путешественникам.

Пибоди выпятил грудь вперед.

– Да, сэр. У нас тут своя собственная армия, правда?

Следующие несколько часов Джошуа и Пибоди обсуждали свои армейские годы. К счастью для Джошуа, у Пибоди с собой была фляжка с бренди, которым кучер был готов поделиться. Напиток помогал им не замерзнуть. Но Джошуа обратил внимание, что кучер делает только очень маленькие глотки горячительной жидкости, чтобы постоянно оставаться начеку и вовремя отреагировать на любые возможные угрозы карете или тем, кто в ней путешествовал.

К облегчению – и удивлению – Джошуа, действовать им не потребовалось, и меры предосторожности оказались излишними. Если кто-то их и поджидал, то он никак себя не выдал. Может, устал глотать пыль, поднимаемую каретой, пока ждал ее поломки.

Но ведь возможно, что этот тип и не собирался за ними следовать, что было гораздо хуже. Ведь тогда получается, что он надеялся на несчастный случай со смертельным исходом, ожидая, что погибнут все сидевшие в карете.

Холодок пробежал у Джошуа по спине. Это казалось маловероятным. Например, кто может захотеть убивать его самого? С другой стороны, кто мог подумать, что третий и четвертый герцоги Эрмитэдж умрут с разницей в несколько месяцев? И ведь Шеридан считает, что обоих убили.

К тому времени, как они добрались до пригородов Лондона, стало ясно: что бы тот негодяй ни планировал, ему не удалось претворить свои планы в жизнь. Так что пока Джошуа не мог разобраться с этим типом. Ему оставалось только надеяться, что представится еще один шанс в городе. Ему совсем не нравилась мысль об уязвимости Гвин и ее семьи. Ведь они могли подвергнуться нападению в любое время.