То, что она видела, всегда что-то означало. Что же на этот раз?

Она повернула голову к стене, на которой всегда висел календарь. И сейчас он был там, показывал май прошлого года.

Месяц, в который умер Адам Галлахер.

— Нелл!

Она вздрогнула и вернулась в настоящее, ощущение изменения времени ушло, лопнуло, как мыльный пузырь. Она подняла голову и взглянула на Макса. Она еще не совсем пришла в сознание. Макс держал ее за плечи; что-то в его лице заставило ее сказать:

— Его тоже убили. Моего отца убили.

В Чикаго шел дождь.

Специальный агент Тони Харт стоял у окна, смотрел в ненастную ночь и пил кофе. Он ненавидел дождливые ночи, особенно в середине важного дела, когда все и так шло наперекосяк. Он не один испытывал такие чувства. Напряжение в комнате за его спиной было таким плотным, хоть ножом режь.

За его спиной в комнате сидел Ной Бишоп, мрачнея с каждой секундой, если это вообще возможно — быть более мрачным, чем он.

Бишоп всегда не находил себе места, когда Миранда отправлялась на задание без него. В мире наверняка не нашлось бы человека, который с большим уважением относился к достоинствам и способностям Миранды, чем Бишоп, но он все равно о ней беспокоился.

Отвернувшись от окна, Тони заговорил на тему, которая, как он надеялся, могла отвлечь босса от мрачных мыслей хотя бы ненадолго.

— Вы переделывали справку по убийце в Безмолвии? Я имею в виду, в свете последней информации?

Специальный агент Ной Бишоп оторвался от изучаемых фотографий и слегка нахмурился, покачав голорой.

— Ничто из последних данных не изменило моего заключения.

— Значит, полицейский?

— Скорее всего, полицейский.

— Насколько вы в этом уверены?

Бишоп откинулся в кресле и взглядом обежал гостиничный номер, как будто стены могли подсказать ему ответ. Серые глаза по-прежнему проницательны, взгляд острый. Он медленно произнес:

— Если неофициально? Ну почти абсолютно уверен, черт возьми. Но какие-то сомнения всегда остаются, Тони, ты ведь знаешь.

— Ну да. Но вы обычно чертовски точны, надо признать. Если вы так говорите, значит, он действительно коп. Нашим людям там придется нелегко. Мало того, что надо не высовываться, так еще и за полицией приглядывать.

Бишоп, который все еще хмурился, кивнул. Шрам на его левой щеке сегодня выделялся резче, чем обычно. Так всегда бывало, когда он был напряжен или расстроен. Довольно полезный и точный барометр его настроения в тех случаях, когда его даже одаренные необычными способностями подчиненные затруднялись определить его настроение другим путем.

Хотя в данном случае такой нужды не было.

Тони внимательно смотрел на него.

— Вас беспокоит что-то другое? В Безмолвии?

Поскольку он уже давно убедился в бесполезности попыток скрыть свои мысли или чувства от своих соратников, Бишоп сказал:

— Ощущаю там какое-то подводное течение, но не могу определить, в чем дело.

— Какое подводное течение? Эмоциональное или психологическое?

— И то и другое.

— Касательно Нелл? Или убийцы?

Бишоп поморщился.

— Масса подводных течений относительно Нелл, но тут мы знаем, в чем дело. Нет, тут что-то относительно убийцы. Мне кажется, есть у него другая причина при выборе своих жертв. Дело не только в том, что он хочет обнародовать все их тайны. Есть что-то еще.

— Его собственная связь с ними, может быть?

Бишоп пожал плечами.

— Может быть. У меня такое ощущение, что для него это… почти что личное дело. Что грехи, за которые он их карает, не те, что вышли наружу после убийства и расследования. Надо копать глубже, чтобы это найти.

— Значит, он говорит себе, что убивает их, чтобы наказать, чтобы восторжествовала справедливость, но на самом деле он мстит за себя?

— По крайней мере, частично за себя. Но он все равно считает себя и судьей, и присяжными одновременно. Он верит, что оказывает услугу обществу, он убедил себя в этом, приговорив и казнив этих людей за их тайные прегрешения.

— Но также и за вред, нанесенный ему самому.

Бишоп провел пальцами по темным волосам, сбив немного в сторону седую прядь над левым виском.

— У меня ощущение, что он их презирает, их всех, причем по одной и той же причине.

— Потому что они навредили ему? Обманули его?

— Возможно. Черт возьми, мне надо туда поехать. Я бы быстрее разобрался в этом уроде, будь я там, где все происходит.

Тони заметил:

— Ну, если забыть о том, что ваша физиономия появилась во всех национальных газетах несколько месяцев назад, когда мы расследовали то дело о похищении, что осложнит вам задачу остаться незамеченным и слиться с фоном, у нас на руках имеется еще дельце с действующим серийным убийцей в Уинди-Сити.

— Мог бы мне об этом и не напоминать, Тони.

— Может, и не стоило, — пробормотал Тони. — Послушайте, возможно, нам удастся быстренько завершить это дело здесь, тогда мы успеем в Безмолвие и поможем нашим там.

— Угу.

Тони несколько секунд вглядывался в босса, потом сказал:

— Я знаю, что вас больше всего беспокоит. Но у Миранды все хорошо, вы ведь знаете.

— Да. Пока.

И уже не в первый раз Тони задумался, что, собственно, представляет собой столь тесная психическая связь между Бишопом и его женой — благодеяние или проклятие? Когда они работали вместе над одним и тем же расследованием, это было, вне сомнения, благодеяние. Вместе они были необыкновенно сильны и точны как экстрасенсы и сыщики. Но если они вынуждены были, как в данном случае, работать поодиночке, тогда эта связь представляла проблему и, по меньшей мере, отвлекала.

Бишоп знал, что сейчас Миранда в безопасности, потому что, хотя они временно закрыли «двери» между своими разумами, чтобы не отвлекаться, они все равно чувствовали состояние друг друга, вне зависимости от того, какое расстояние их разделяло. Точно так же и Миранда знала, что у Бишопа все в порядке. И еще она знала, что он о ней беспокоится.

Тони не притворялся, что он понимает, как это происходит, но вместе с другими членами подразделения он этим восхищался. Даже среди экстрасенсов, привыкших к паранормальным способностям, некоторые вещи вызывали искреннее удивление.

Как это, быть связанным с другим человеком так тесно, что его или ее мысли протекали через тебя так же свободно, как собственные? Быть связанным так тесно, что, если порежется один, у другого начнет кровоточить неизвестно откуда взявшаяся рана?

Тони считал, что такая тесная связь возможна лишь при наличии огромного взаимного доверия и при полном понимании своего партнера, а также честности перед самим собой. Он всерьез сомневался, что такая связь возможна между экстрасенсами, если они не муж и жена или не родные брат и сестра.