– Что это? Какая прелесть! – вдруг изумился Сафарди.

Лобус заглянул через плечо заказчика. Восторг Сафарди вызвал примитивный новодел: глиняная статуя женщины в натуральную величину.

– А, это… Занятная вещь, но пустая…

– Как вы сказали? Пустая? Что это значит? – мохнатые брови Сафарди изогнулись знаками вопроса.

– Так, чепуха, безделица… – Лобус попытался точнее перевести смысл сказанного. – Мы зовем эту статую Бабой ягой.

– Но у нее в руках лабрис! – не унимался Сафарди. И не просто лабрис, а топорик-сокол!

Лобус с интересом заглянул в альбом.

В левой руке глиняная амазонка и впрямь сжимала маленький двусторонний топорик. Так вот где он видел это древнее орудие!

– Действительно… Но почему это вас так удивило?

– Топорик-сокол упоминается в неком «хазарском» письме. Пройдемте со мной, господин Глобус.

– Лобус – скромно поправил заказчика Лобус. – Моя фамилия происходит от слова «лобо» – волк.

– Занятно! – зловеще осклабился Сафарди. – Пройдемте, господин Волк.

Озадаченный Лобус поплелся за ним. Двое охранников проводили их до роскошного кабинета, оформленного в стиле греческих дворцов. Заперев дверь на кодовый замок, заказчик раскрыл сейф и достал папку из прозрачного пластика. Внутри лежал кусок желтоватой бумаги с опаленными от времени краями. Лобус не знал древних языков, но по старинным печатям догадался, что перед ним некое «испанское письмо», о котором он знал лишь понаслышке.

– Письмо прислал тогдашнему Кордовскому визирю знатный рахдонит, державший фактории на всем протяжении Великого шелкового пути, – пояснил Сафарди. – Этот человек был приближен к царю Иосифу как тайный хранитель свитков. По чистой случайности это письмо пролежало нераспечатанным больше тысячи лет, но мы с вами хорошо знаем цену подобным «случайностям»! Немногие достойны видеть подлинник этого письма. Члены общины «Хозаран» оказали вам доверие.

Сафарди включил компьютер и вызвал на экране дисплея перевод. Боясь показаться чрезмерно любопытным, Лобус жадно вчитался в перевод. Эрудиция хазарского купца не оставляла сомнения в подлинности манускрипта.

– Окончание письма, к сожалению, не читается, – добавил Сафарди.

Лобус безмолвно чертыхался, мучая потный сафьян каталога: зачем заказчикам понадобилась эта комедия с каталогом, если им и так все известно? Многоступенчатая пирамида тайны с утопающей в облаках вершиной придавила его всей своей тяжестью, и Лобус едва дышал. Сафарди прервал его мучения вполне деловым предложением.

– Итак, я уполномочен купить у вас «хазарскую» коллекцию.

– Коллекция – одна из главных достопримечательностей музея, – опешил от такого напора Лобус. – В настоящее время все предметы выставляются, и продать ее через Москву будет очень, очень затруднительно.

– Через Москву? Это исключено. В вас сейчас же вцепится ГРУ. Коллекцию надо изъять, не поднимая шума. Сами понимаете, что кража отпадает, а изготовление дубликатов – невозможно.

Лобус окончательно растерялся.

– Я предоставлю вам свою помощницу, – пришел ему на помощь Сафарди. – Да вот она! – он выглянул в распахнутое окно и помахал рукой:

– Виктория!

Из окна краснофигурного зала был виден бассейн. В его переливчатом хрустале, как золотая рыбка, резвилась загорелая наяда. Услышав свое имя, девушка вынырнула из бассейна, легко подтянулась и выпрыгнула из воды. Дразня смуглой наготой, накинула халатик и лениво поднялась по мраморной лестнице.

– Виктория – надежный агент, – заверил Сафарди. – Прекрасно стреляет из всех видов оружия, стажировалась на Кавказе.

– Она русская? – испуганно пробормотал Лобус.

– Да-да, – подтвердил его опасения Сафарди. – Девушка уже получила необходимые инструкции по безопасному изъятию коллекции. Экспонаты необходимо облучить лазерным интрофазогенератором «Эй-пи-эй». Обработка резко омолодит датировку древних вещей. Ваша задача сведется к проведению экспертизы; разумеется, все экспонаты будут признаны фальшивками. И вот еще: не забудьте присовокупить к коллекции вашу Бабуягу.

– Не понимаю, – искренне признался Лобус.

– Секира в руках вашей глиняной матроны – это ключ к сокровищу, – понизив голос, пояснил Сафарди.

На открытой террасе был накрыт маленький банкет на троих, в бокалах искрилось вино, под ледяными крышками стыли устрицы и тарелки с русской икрой.

Девушка подошла и села в кресло напротив Лобуса.

Ее плечи и колени искрились. Длинные золотисто-рыжие волосы слегка вились после купания и роняли алмазные капли. У нее было одно из тех лиц, которые запоминаются навсегда: маленькое, скуластое, немного кошачье, очень чувственное и жестокое. Лобуса даже передернуло, ему показалось, что глаза у нее абсолютно белые, и зрачок висит в бесцветном небе, как черное солнце. Но это был обман, оптическая иллюзия солнечного дня. Глаза у Виктории были светло-голубые, с бледной, как северное небо, радужкой.

Сафарди сделал незаметный знак официанту, тот снял фарфоровый колпак с блюда и Лобус уронил литую вилку. На блюде пучил глаза багровый лангуст, его седые, точно покрытые известью, усы шевелил морской ветер.

– Не надо пугаться вареного рака, – с улыбкой заметил Сафарди. – Он нем как рыба… Я бы хотел, чтобы наш уговор сохранялся в такой же глубокой тайне.

– Я слышала, что лангуст кричит, когда его живьем окунают в кипяток, – зловеще заметила Виктория.