— Ну? — напирал я, не давая ему опомниться.

— Что?

— Ломать руку?

— Нет, — парень окончательно потерял связь с реальностью, помотал головой и спросил с опаской: — Ты чего, этот?

— Этот, — угрюмо кивнул я.

Наш разговор лишился смысла, но Ростовский не уходил. Видимо, ещё и последствия ритуала сказались. Всё таки выглядел он так себе. Пока мы шли к своему столу, я слышал разговоры о том, что большая часть пробужденных осталась в лазарете.

В моём плане было одно слабое место. Если перегнуть палку и довести дело до драки, то княжич, вероятно, меня одолеет. Если я правильно понял разницу в силе и защите между пробужденными и нет.

Сегодня ночью мне наглядно показали на что способны даже недоучки.

А значит, нельзя давать ему прийти в себя достаточно для того, чтобы вспомнить свой характер и новые способности.

— Иди сюда, — поманил я его пальцем и наклонился над столом.

Он завороженно послушался и тоже склонился, подставляя ухо для приватной беседы. Вот сейчас бы врезать… А, чтоб тебя.

— Смотри, — доверительно прошептал я. — Мне вот что будет? Ну, козу доить отправят. Или на кухню. Тоже мне беда, я деревенский, привык. А тебе? Деревенщина руку сломает, позор то какой.

Ростовский реально задумался и неуверенно возразил:

— Так исцелят же…

— Но больно то будет, да ещё как, — убедительно парировал я, не снижая напора. — А я ещё раз сломаю, и ещё. И ведь каждый раз больно будет. И позор каждый раз. Оно тебе надо?

— Нет, — в этот раз парень был уверен.

— Ну вот, видишь. А мне всё равно. И что получается?

— Что?

— Что оно тебе не надо, — закрепил я информацию в благородной башке, пока он не очнулся.

Оспорить такой абсолютно логичный вывод он не смог, кивнул и крепко задумался. И, пока это аристократическое чудо не сообразило, в чём подвох, нужно было валить.

Я сделал знак Карлу, подхватил свой поднос и мысленно попрощался с бутербродом. Мы оставили княжича стоять в раздумьях у стола и быстро избавились от грязной посуды. То, что благородный придет в себя и разозлится ещё больше, я знал.

К этому моменту мне тоже нужно пробудиться. Надеюсь, его ума хватит подстеречь меня где-нибудь без лишних глаз. Всё же второй раз прилюдно не получилось. Дай боги ему соображалки в третий раз подстраховаться и сменить обстановку.

— Ну ты… Как? — размахивал руками детина, пока мы шли на площадь. — Он же… Это…

Я хотел побродить по обители в поисках библиотеки, но теперь нужно было скрываться на виду у как можно большего количества людей. Дождаться очереди, а уж потом мы будем на равных. Точнее, я опять буду в состоянии уложить противника.

Я остановился, осмотрел Карла в головы до ног и попросил:

— Ну-ка, врежь мне.

— Не хочу я с тобой драться, — тот испуганно попятился.

— А я не прошу драться. Врежь просто.

— Зачем? — Карл озирался, решая куда от меня сбежать.

Мы как раз вышли в парк и огибали храм сбоку. На дорожке никого не было, самое лучшее место для того, чтобы проверить. Я никогда не недооценивал врага, но сейчас определить кто и на что способен стало сложно. Система сломалась, оставалось выяснять опытным путем. Если дело в силе искры, а не просто в пробуждении, ситуация усложнится ещё больше.

Уговаривать амбала пришлось долго. Мне уже всё это начало напоминать сцены у бара, где один подвыпивший требует от второго померяться, у кого больше. Обычно победившего в травмпункте выбирали дежурные врачи.

В итоге Карл неохотно согласился, размахнулся и врезал мне в плечо. Я видел, что он сдерживается, поэтому даже не отбивался, просто принял удар. Уже то, что меня не отбросило на землю, подтверждало мою теорию.

Я потребовал повторить и на этот раз нормально. Второй удар я уже ощутил. Внутри ухнуло, по коже пробежались иглами, но боль была терпимой. Меня даже пошатнуло назад.

От третьего я ушел и подсечкой уложил здоровяка отдохнуть. Карл от сильного пинка в кость слегка орнул и обиделся. Пришлось извиняться и заканчивать эксперименты.

В плече гудело, мой спарринг-партнер прихрамывал, а я убедился. Дело либо в пробуждении, либо в дальнейших тренировках. Здоровяк искренне старался защищаться, я его об этом попросил. Но никакой сверхскорости и других сверх не заметил. Не считая техники, мы были на равных.

Выловить одного из свеже-пробужденных не вариант. Во-первых, пока очередь до простых ребят не дошла. Бить белоручек, пусть и заносчивых, не лучший способ выделиться перед будущим начальством. А во-вторых… Надо что-то делать с растущей агрессией.

Есть два верных способа выплеснуть лишние гормоны. Подраться и потрахаться. Лучше и то, и другое. Но с разными людьми. Я обвел взглядом обитель, храм и монахов, стоящих на ступенях. Нда, что-то мне подсказывает, что тут так стресс не снимешь.

— Ты странный, — бурчал мне в спину всё ещё немного обиженный Карл.

— Жизнь такая, — себе под нос ответил я, выискивая выгодное место.

Поближе к скамейкам, но в тени деревьев. День снова задался, солнце грело и обещало задать жару. У самого горизонта белели облака, но воздух застыл и шанс, что их пригонит ветерком, невелик.

Я выбрал самое лучшее место, с густой травой и толстым стволом. Так, чтобы поблизости не было кустов и прочих укрытий. И откуда открывался отличный вид на храм и площадь. Мы заняли свой наблюдательный пункт, адепты постепенно подтягивались и вскоре позвали первого.

Процесс, как мне показалось, пошел бодрее. Выносили адептов реже. Дело шло к более простым благородным и статистика улучшилась. Из подслушанных разговоров я узнал, что и ночью проводили ритуал, после недолгого отдыха.

Действие происходило под надзором магистра ордена. Но вот что там творилось, не знал никто. Шептались об этом особо любопытно. Оказалось, что сам ритуал никто не помнит.

— Это великое таинство, — важно прокомментировал Карл, пожимая плечами.

А похоже на промывание мозгов. Если тут есть ментальная магия, возможно ею и затирают память. Что же там могут делать такого, о чем нельзя помнить? Стерегут главную церковную тайну — как пробудить магию?

Переживал и подозревал самое ужасное я недолго. Ну а толку, если от этого предложения нельзя отказаться. Все были спокойны, несмотря на трупы и частичную потерю памяти. Быть отмудоханым первым встречным дрищом мне хотелось ещё меньше, чем всё равно пойманным и с клеймом труса.

К полудню меня сморило окончательно. Воздух нагрелся так, что далекие небоскрёбы расплавились и исказились. Ни разминка, ни щипание себя за руки, не помогли от недосыпа.

Все будущие служители проплывали в полусне. Я подсознательно считал, слушая выкрики братьев. Выходило, что больше всего пробуждалось защитников. Только двое должны были стать оракулами, а остальные поровну делились на инквизиторов, экзорцистов и искателей.