Наступило утро, и мы, кое-как расшевелившись, умылись.

Винневра закрыла глаза, медленно повернулась с вытянутой рукой и замерла. Гейсы указывали обратно, в сторону пропасти. С судорожным усилием преодолевая их тягу, девочка развернулась вполоборота и мрачно посмотрела на меня.

Ее сила воли впечатляла. Вопреки всем инстинктам, я обнаружил, что сильно привязался к этой паре, что восхищаюсь ею. Как глупо! Я должен отыскать Райзера, а потом разве мы с ним не бросим остальных?

Я задумался, а как поступил бы Райзер. Он всегда удивлял меня.

Мы двигались наружу, вовнутрь и на запад, через волнистые предгорья к теперь уже четче видимому хребту. В конце дня этот путь привел нас к окраине того, что когда-то могло быть городом, к загадочным руинам, над которыми мерцали, словно желая вернуться в бытие, призраки монументальных сооружений.

Винневра замерла на разбитой кромке мостовой из скругленных и ошлакованных плит, молитвенно подняв руки, словно просила облегчения или хотя бы объяснения.

– Тянет назад! – сказала она. – Держите, держите меня! Не отпускайте!

Мы с Геймлпаром аккуратно взяли ее под руки. Все трое присели, когда подул резкий ветер, застонав над низинами и зашелестев в разрушенных арках.

Всего в паре сотен шагов за кучами шлака, слева от мостовой, лежала половина корабля, более крупного, чем звездная лодка Дидакта, – не одна сотня метров в длину. Округлый корпус почернел и осел. Этому кораблю больше не бороздить космос. Судя по виду, он был атакован и, войдя в атмосферу Ореола, врезался здесь в обруч.

Руины выглядели древними, а это место никогда не было человеческим городом. Я видел мрачное доказательство того, что десятилетия назад Предтечи сражались друг с другом и многие из них встретили смерть.

Тут-то лорд-адмирал и решил позлорадствовать.

Смятение в стане врага! Те, кто помыкал людьми, передрались друг с другом. Раскол в их рядах! Почему же это не должно нас радовать?

Старый дух как будто подчинил себе мои ноги, и на секунду я невольно уступил ему глаза и тело. Без всякого плана и участия с моей стороны мы побрели по мостовой, оставив ненадолго Геймлпара и Винневру. Нас охватили разочарование, печаль, жажда мщения – все то, что я ощутил при первом пробуждении ужаса и гордости старого духа на Чарум-Хаккоре.

Дорога поднималась под небольшим углом, мы то и дело перепрыгивали через рваные края трещин. Они искрились странным светом, словно пытаясь соединиться для начала ремонта. Однако воля, энергия и другие ресурсы этого места уже давно исчерпались. Система управления была сломана. Упадок бросался в глаза, пусть я и не понимал лежащих за всем этим технологий.

Я вновь испытал желание благоговейно склониться.

Они не боги, презрительно напомнил старый дух.

Однако вид руин был слишком печален, и лорд-адмирал уже не выказывал торжества.

Они такая же часть грандиозной схемы, как и мы: иногда сильные, но гораздо чаще глупые и слабые, увязшие в политике… а теперь и в войне. Но почему?

Лорд-адмирал довел меня до самого конца дороги, и мы снова посмотрели на мертвый корабль и на разрушенные скелеты зданий, которые когда-то возносились на тысячи метров в небо, а сейчас напоминали павших на поле брани: лежащие друг на друге, полурасплавленные, они так и не обрели покой и тишину.

Меня отвлекли другие стены и каркасные балки, поднявшиеся из руин примерно на пятьсот метров и собравшиеся воедино, – точно так же корабль Дидакта строил себя в центре кратера Джамонкин. Какое-то время казалось, что все получится – здание приняло почти завершенный образ, – но это было иллюзией.

Стены исчезли, каркас замерцал, распался…

В считаные секунды все прекратил порыв ветра, и призрак здания исчез. Затем, теперь уже справа от мостовой, началась еще одна сборка, еще одно тщетное воскрешение, не выдержавшее очередного натиска ветра.

Город был похож на буйвола, сбитого с ног прайдом огромных гиен. Его рваные раны кровоточили, а хищники, высунув язык, ждали, когда острые черные рога перестанут раскачиваться… Буйвол силился подняться, но гиены лаяли и смеялись, их голодный вожак торжествующе рычал.

Меня затянуло в воспоминания старого духа об уничтожении Чарум-Хаккора и целых флотилий человеческих кораблей. Я был сражен болью и чувством потери. Древний дух внутри меня – такой же призрак, как и стонущие, корчащиеся руины.

Ни лорд-адмирал, ни я больше не могли смотреть на все это. Я уже не слышал его слов и не чувствовал его эмоций. Сокрушенный дух скрылся в глубине моего сознания.

– Довольно! – взвыл я, закрыв руками глаза.

А потом поплелся обратно к окраине, где ждали мои спутники.

Девочка посмотрела на меня, ожидая объяснений.

– Нам не стоит идти через город, – сказал я. – Это плохое, грустное место. Оно не знает, что умерло.

Мы решили обойти руины.

На следующий день Геймлпар совсем ослаб. Мы больше отдыхали, чем шли, но наконец отыскали мелкую реку, а в ней съедобные водоросли. По крайней мере, так сказал нам Геймлпар. Они были намного вкуснее грязных ягод. Мы утолили жажду и чуть успокоили изнывшиеся желудки, а старик вроде бы оживился. Он помахал нам рукой и тронулся в путь, опираясь на клюку.

Впереди нас снова встретили холмы. Здесь их покрывала сухая трава и незнакомые мне редкие деревья. Они были изящны, средней высоты, с черной корой и серо-зелеными листьями, вытянутыми, будто длиннопалые ладони.

Небо было безоблачным, за исключением дальней части моста, где его ширина равнялась длине кисти моей руки. Я прищурился и поводил рукой, всматриваясь в облака. Геймлпар наблюдал без особого интереса. За острыми горами нам удалось довольно четко разглядеть водоем. Тени удлинялись, холодало, а солнце висело над серой стеной в трех пальцах. Наступали сумерки.

Мы сделали привал.

В тени черного дерева я вытащил из спекшейся грязи камень и осмотрел, дивясь его простоте. Простоте – и ложности. Все здесь было создано Предтечами. А может, взято с какой-нибудь планеты, перевезено сюда и размещено по-новому. Как бы то ни было, эта земля да и само кольцо слишком уж смахивали на игрушку избалованного ребенка, получающего все, что хочет, и творящего все, что вздумается.

И тем не менее десять тысяч лет назад людям почти удалось победить флоты Предтеч.

– У тебя такой взгляд, будто в тебе есть кто-то еще, – сказала Винневра, подсаживаясь ко мне.

– Иногда это так, – ответил я.

Она посмотрела в сумрак, туда, где Геймлпар прислонился спиной к гладкому стволу дерева.

– И с ним то же самое. – Она лениво поскребла грязь. – Насекомых тут не сыскать.

Я показал ей камень:

– Могу сбивать камнями птиц.