Уже у самых дверей школы Наумлинская подумала о Надыкто. До этого все ее мысли были поглощены собственным сном.

«Интересно, он пересядет на другую парту после вчерашнего?»

Мысль эта была скорее отстраненной. Подумав так, девушка не ощутила ни сожаления, ни каких-то иных чувств, представив, что с этого дня она, возможно, будет сидеть за партой одна.

Но, войдя в класс, Ирина бросила всем дежурный «привет» и обнаружила, что Володя никуда не делся. Как и прежде, он сидел за предпоследней партой, у окна. Девушка спокойно проследовала на свое место, выложила из сумки учебник, ручку и тетрадь, села на стул.

– Ну как концерт? – первым заговорил Надыкто.

– Звук был паршивый, – ответила она с видом бывалой тусовщицы. – А так ничего… Правда, и сидели мы далековато… Володь, – прервала себя на полуслове Наумлинская, – спасибо тебе… Ну, что матери моей ничего про концерт не сказал.

– Да ну, ерунда, – покраснел тот. – Просто я подумал, что так тебе будет лучше, хотя я терпеть не могу вранье.

– Зря ты со мной не поехал, – как бы вскользь заметила Ирина. – Я бы тебя с девчонками познакомила… Они все такие прикольные…

– А Рэм? – спросил Надыкто, пропустив слова Наумлинской мимо ушей. – Ты виделась с ним? Ну, в смысле лично?

Чувствовалось, с каким трудом дается ему каждое слово.

– Нет, конечно, – дернула плечом Наумлинская. – С чего ты взял?

Казалось, услышав это, Надыкто успокоился. Во всяком случае, больше на эту тему он никаких вопросов не задавал.

– А что ты будешь делать на каникулах? – спросил Володя потеплевшим, как показалось Наумлинской, голосом.

– Пока не знаю, – соврала она и добавила для убедительности: – То же, что и всегда.

И эта фраза должна была означать, что никаких особых планов у Наумлинской относительно каникул пока что нет.

А на перемене к Наумлинской подошла Люся Черепахина:

– Слушай, Ирка… Ну что, ты достала кассету? Ну того концерта Рэма Калашникова?

– Да, – ответила Ирина.

Весь урок, вставив наушники от плеера, она слушала кассету, подаренную Кити. Наверное, с ее стороны это было проявлением жестокости или, по крайней мере, черствости. Ведь Надыкто конечно же догадался, какую музыку она слушает.

– Я же тебе говорила, что проблем не будет, – улыбнулась Черепашка. – Я знаешь что хочу сказать?

Наумлинская не знала.

– В первых числах апреля Рэм должен прийти к нам на программу… Мне вчера шеф-редактор сказал… Вроде бы Рэм уже дал согласие, осталось только число уточнить. Я подумала, что тебе, возможно, это будет интересно…

Наумлинская стояла в немом оцепенении, тупо уставившись на одноклассницу.

– Конечно… – наконец обрела она дар речи. – Ты даже не представляешь себе, как мне это интересно… Люсь, – Ирина схватила Черепашку за руку, – я, конечно, понимаю, что это твоя работа и все такое… Если нельзя, ты сразу скажи…

– Хочешь в студии присутствовать? – перебила ее сбивчивую речь Черепашка.

– Очень, – выдохнула Наумлинская. – Для меня это вопрос жизни и смерти, – глухо добавила она.

– Что, в самом деле так серьезно? – поправила очки Черепашка.

Наумлинская кивнула.

– Обещать ничего не могу, – деловым тоном сказала Черепашка после небольшой паузы. – Но сделаю все, что от меня зависит…

– Постой, – вдруг вспомнила о чем-то Наумлинская. – Так Рэм же в Питер уезжает…

– Ну ты даешь! – протянула Черепашка и как-то странно покосилась на Ирину. – Откуда такая осведомленность?

– Девчонки… Ну, в смысле его фанатки сказали… – смутилась Наумлинская.

Ей почему-то не хотелось признаваться, что и она теперь является фанаткой Рэма Калашникова.

– Запись программы состоится в первых числах, а концерты Рэма в Питере, насколько мне известно, пройдут во время каникул.

– Ну да… – как-то неуверенно отозвалась Наумлинская, подумав, что ей срочно нужно где-то доставать деньги.

Можно было прямо сейчас обратиться с этой просьбой к Черепашке, но что-то останавливало Наумлинскую. Ведь она уже только что попросила ее о таком деле! Нет, Ира достанет деньги, она не станет ни у кого одалживаться.

План, где взять деньги на поездку в Питер, возник у Наумлинской как бы сам собой. Будто яркая вспышка света озарила ее сознание, вытолкнув на поверхность совершенно очевидный факт: надо продать мобильник. Тот самый, который подарил ей Надыкто, снабженный фотокамерой, цветным дисплеем, полифоническим звонком, диктофоном и прочими прибамбасами, в которых Наумлинская толком-то еще и разобраться не успела. Трубка с того самого дня так и лежала в коробочке, новенькая, блестящая, еще даже не опробованная…

Сколько же такой может стоить? А чего гадать? Сейчас она зайдет в ближайший салон и своими глазами все увидит.

Наскоро перекусив, Наумлинская сунула коробку с телефоном в сумку и понеслась на проспект.

«Ну ни фига себе! – с замиранием сердца подумала девушка, увидев ценник, лежавший под точно такой же, как у нее, моделью. – Девять тысяч триста! Ну Володька…» Тут впервые после так скоропалительно принятого решения она ощутила что-то наподобие угрызений совести. Будто что-то острое укололо ее в самое сердце. Но, беспечно решив, что, вернувшись из Питера, она непременно купит себе точно такой же телефон и Надыкто ничего не узнает, Наумлинская дрожащими от волнения руками вытащила из сумки коробку.

– Девушка, – робко обратилась она к продавщице, – я бы хотела сдать телефон.

Продавщица потянулась к коробке, открыла ее, вытащила какие-то бумажки, достала трубку.

– А где вы его покупали? – не слишком-то дружелюбно поинтересовалась она. – В нашем салоне?

– Не знаю, – честно призналась Наумлинская, – мне его подарили…

– Тут даже чека нет, – фыркнула девица. – Нет, я не могу у вас его принять…

Растерянная девушка спустилась в метро.

«Как же так? – думала она. – Ведь все так отлично складывалось? Неужели нет никакого выхода?» После того магазина она посетила целых три салона связи, и во всех ответ был один: телефон принять на реализацию не могут. Вся беда состояла в том, что в коробочке отсутствовал товарный чек. Ну конечно же Надыкто его выбросил. Кто же дарит вещь с чеком впридачу. Вот, дескать, посмотри, какой я щедрый! Не пожалел на тебя триста долларов.

«Триста баксов! – повторяла про себя Наумлинская. – Это же целое состояние! Могла бы жить в Питере, ни о чем не думая, и каждый день девчонок пивом угощать…»

Табличка, бросившаяся ей в глаза, гласила: «Покупка и продажа мобильных телефонов». Сердце обдало горячей волной.