Когда терпение мое уже было на последнем издыхании и приходилось признать, что квартира пуста, наконец-то за дверью послышались быстрые шаги.

– Ну вот, дождались, – прошептала Маринка. – А я уж думала, что сейчас по другому адресу попремся.

В дверном глазке быстро метнулась тень: похоже, в него даже и не заглянули, и, отгремев замками, дверь распахнулась.

За ней стояла высокая женщина лет тридцати пяти – сорока, с влажными рыжими волосами и в халате, накинутом на голое тело.

– Ой, здравствуйте! – смутилась она, поправляя халат. – Вы ко мне? Агитируете, что ли? А я прямо из ванной выскочила…

– За кого агитировать? – задала Маринка нелепый вопрос, словно ей было не все равно.

На мой взгляд, женщина отреагировала правильно, но неожиданно. Она улыбнулась и беззаботно ответила:

– Откуда я знаю? За народных избранников, надо думать. Так вы не агитаторы?

– Нет, – ответила я, – мы журналисты. – Достав из кармана пальто удостоверение и раскрыв, я показала его хозяйке.

Она бросила на него мимолетный взгляд и недоуменно пожала плечами.

– А что случилось? Кто-то хулиганил? – спросила она.

Вот тут-то недоумевать пришла пора мне. Эта женщина, кем бы она ни приходилась Кислицыну, никак не соответствовала предполагаемому образу опечаленной родственницы.

– Извините, наверное, мы ошиблись адресом, – сказала я. – Это квартира Кислицына Александра Алексеевича?

– Это квартира моей мамы, – многозначительно подчеркнула женщина. – Но Кислицын здесь точно проживает, он мой муж. А в чем, собственно, дело?

– Извините нас, пожалуйста, но наверное, мы все-таки ошиблись, – сказала я. – Нам нужен изобретатель Кислицын.

Я вспомнила, что адрес мне дали в соответствующем обществе и поспешила очертить круг поисков, чтобы не ошибиться:

– Нам нужен тот Кислицын, который изобрел летательный аппарат на основе гироскопа и занимается вечным двигателем второго порядка.

– Ну да, Саша, это он. А вы проходите, девушки, что же это я вас даже на порог не пускаю! – Женщина улыбнулась уже совсем приветливо и пропустила нас в квартиру.

Мы с Маринкой переглянулись и, осторожно ступая, вошли. А что же еще оставалось делать, после того как мы получили подтверждение, что попали именно туда, куда и собирались?

Женщина провела нас в гостиную, обыкновенную типовую комнату с диваном, двумя креслами, телевизором и видеомагнитофоном на черной тумбочке в углу. Единственное, что намекало на присутствие в доме духа изобретательства, была странная люстра, собранная из перекрученных проволочных сегментов, складывающихся в большой шар.

Перехватив наш взгляд, женщина привычно улыбнулась и скороговоркой объяснила:

– Это ионизатор Чижевского, Саша его усовершенствовал. Очень полезная штука. Чувствуете, воздух, как на морском побережье?

Я не чувствовала воздуха, однако кивнула. Зачем спорить, если людям приятно представлять себя в Сочи?

– Давайте познакомимся, что ли? – Женщина уже выделила из нашей пары меня и обращалась преимущественно ко мне, бросая на Маринку лишь редкие взгляды. – Меня зовут Елена, я жена Саши, Александра Алексеевича.

Мы с Маринкой представились, и я, успев вдосталь надивиться на черствость этой женщины, сохраняющей веселенькое настроение в то время, как ее муж лежит в коме в шестой горбольнице, собралась задавать резкие вопросы, но вовремя сдержалась. Следующая фраза Елены заставила меня против воли приоткрыть рот от удивления, причем самое обидное, что я это обнаружила не сразу.

– Наверное, вам все-таки было лучше переговорить с самим Сашей, вы же им интересуетесь, а не мной. – Лена снова раздражающе приветливо улыбнулась. – Но он умчался на работу еще вчера и потом позвонил, что не вернется ночевать, так что я даже не знаю, когда смогу предоставить вам моего изобретателя.

Мы с Маринкой переглянулись, и я решила пока потянуть время и попробовать выяснить не то, что хотелось, а то, что получится. Неведение Лены о том, что произошло с ее мужем, подняло во мне все прежние подозрения, к которым добавилось еще и следующее: вполне возможно, что милиция еще не нашла этой квартиры. Нам самим-то адрес достался совершенно случайно.

– Тогда можно мы немного поговорим с вами? – спросила я. – Нас интересуют изобретения вашего мужа и сам он как представитель племени изобретателей, рыцарей науки и техники.

– Без страха и упрека, – добавила Маринка.

– Я не специалист и знаю все только как женщина, – засомневалась Лена.

– Да мы тоже далеки от летающих тарелок, и среди наших читателей, думаю, специалистов будет немного. Если у вас, конечно, есть время…

Время нашлось, и мы уже через пять минут, преодолев неловкую скованность, перешли в кухню, и Лена, заваривая свежий чай, рассказывала:

– Саша всегда был неординарным человеком. – Лена добавила в заварной чайник щепотку какой-то травы и накрыла его полотенцем. – Когда мы с ним познакомились, он занимался теорией запаха и однажды подарил мне пузыречек с духами, которые сделал из каких-то выделений муравьев. Запах не ощущался совершенно, но молодые люди мне просто проходу не давали. Представляете? Я стала очень популярной, а Саша всегда стоял в стороне и улыбался. Потом духи выдохлись.

– А больше духов не осталось? – спросила Маринка.

– Увы! – рассмеялась Лена. – После теории запахов Саша увлекся морозными узорами на стеклах. И только через несколько лет подошел к летательным аппаратам.

– А вы не могли бы показать его фотографии? – снова вмешалась Маринка, но на сей раз с весьма дельным предложением, и Лена, кивнув, вышла из кухни.

Она быстро вернулась, неся пухлый альбом в переплете коричневого цвета, и подала альбом мне. Я начала рассматривать фотографии.

– Вот мой Саша с моделью в руках, – показала Лена и продолжила рассказ: – А потом началась перестройка и все, что с этим связано. Саше предлагали работу в США. Долго за ним ходили, но он всегда отказывался. Всегда.

– А почему? – Маринка, вытянув шею, тоже смотрела в альбом через мое плечо.

– Из патриотических соображений, – вздохнула Лена и с сожалением взглянула на колечко на Маринкином пальце. – Предложения были очень выгодные, по нашим меркам даже сказочные, но… но мой Кислицын уперся рогами. – Лена рассмеялась, прикрыв глаза ладонью. – И упорно выкрикивал, что его интеллектуальная собственность принадлежит только России, и он никуда не поедет ее продавать.

Лена махнула рукой и подняла чашку с чаем.

– А чем же ваш муж занимался потом? – спросила я. – После перестройки?

– Потом он с двумя товарищами открыл фирму, это называется «ООО», и занялся металлоломом… Вот, собственно, этим сейчас он и занимается.

– А что это за товарищи? Тоже изобретатели? – Я уже перелистала весь альбом и никого в нем не узнала. Да и как мне было узнать Кислицына, если он маскировался, как последний клоун?