Мэтт Адамс задумался. Дорога стлалась под колеса – бесконечная ровная полоса.

– А если забыть пока, что телу сорок тысяч лет? Пусть он – современный человек. Как он мог попасть в ледник?

– Теплоизолирующая одежда, мотосани… само собой, я посчитала бы его членом какой-нибудь антарктической исследовательской экспедиции. Кем-то вроде нас, наверное.

– Вы могли напутать с датировкой?

– Конечно, – сразу ответила Линн, постоянно об этом размышлявшая. – Но с возрастом льда ошибки нет. Мы не сомневались в этом и без анализа образцов в лаборатории – более серьезные доказательства, предположительно, должны были добыть майор Дэйли и его люди.

– В общем, похоже, человек и экипировка – из современного секретного проекта военных или правительства, – заключил Мэтт, вытирая со лба холодный пот. – Попали они в лед не так давно, и им никак не сорок тысяч лет. Если проводились испытания нового снаряжения, то, вполне логично, находку решили скрыть.

– Неужели они перебили бы научную экспедицию НАСА всего лишь из-за экспериментального холодоустойчивого снаряжения? Как-то не верится.

– Если сомневаешься во времени – это самая правдоподобная версия. Коли есть хоть один процент вероятности неправильной датировки, я скорее поверю в то, что тело попало в лед недавно.

Линн не нашла что ответить. Ведь он, по сути, прав. Радость открытия, попытка убийства, суматоха, преследование как-то отодвинули банальное объяснение на задний план. Логика и здравый смысл говорят: самое простое решение чаще всего и есть верное.

Но почему такая реакция на находку? Убита группа ученых, украдено мертвое тело, электронная почта перехватывается, агенты являются допрашивать бывшего мужа, команды головорезов переворачивают Южную Америку вверх тормашками – не многовато ли для новой технологии, пусть сколь угодно секретной? Такие меры кажутся оправданными лишь в том случае, если открытие способно перевернуть все человеческое существование.

– Что ж, окончательно все разрешится, когда доставим образцы в Штаты и проанализируем, – подытожил Мэтт.

– Точно, – согласилась Линн. – Осталось лишь добраться. И желательно самим не в виде образца для анализа.

Элдридж встречал остальных прилетевших оперативников бригады «Альфа» в аэропорту Сантьяго. «Лирджет» приземлился на частной полосе, за зданием аэропорта. Коммандер поднялся на борт один – девять его подчиненных остались работать с полицией и городскими властями, пытаясь установить, куда и как могли отправиться беглецы.

Из двадцати четырех прилетевших Элдридж оставил себе четверых, прочих отправил на помощь в Сантьяго. Затем объявил «лирджет» своим новым оперативным центром, потребовал залить топливо и немедленно взлетать. По приказу Стивена Джейкобса самолет был переоборудован для дозаправки в небе. Ее обещали предоставить по первому требованию чилийские Военно-воздушные силы, так что Флинн мог оставаться в воздухе сколь угодно долго.

Он чувствовал, что должен быть готов реагировать очень быстро, а с воздуха можно добраться до любой точки этого континента с максимально возможной скоростью. Наземный транспорт будет в два-три раза медленнее. А с каждым лишним часом свободы Адамса и Эдвардс возрастал риск для организации и ее планов.

Записи с камер наблюдения поступали медленно и еще медленнее обрабатывались, и потому Джейкобс велел отправлять их прямо на суперкомпьютеры в агентство. Оттуда данные пересылались техникам на базу в пустыне Невада.

Результатов не было, но Элдридж знал: далеко цели уйти не могли. Паспорта обоих уже значились в особых списках, и если они где-нибудь зарегистрируются, тут же будут арестованы. Информация с камер в аэропортах, на вокзалах, в морских портах, на автостанциях анализировалась непрерывно, но пока ничего не обнаружилось. Из этого следовало два вывода. Первый: парочка еще в Чили. Второй: перемещаются они автостопом либо используют угнанные машины.

Коммандер приказал полиции и карабинерам останавливать все подозрительные автомобили и проверять пассажиров и водителей, а также расспрашивать их о тех, кого подвозили. Затребовал отчет по угнанным за последние часы автомобилям.

Изучая дорожную карту Чили, Элдридж определил две возможности: либо беглецы постараются потянуть время, путешествуя по окольным безлюдным проселкам, полагая, что там их никто не заметит, либо выедут на центральные скоростные автострады, надеясь умчаться подальше в кратчайшее время.

Флинн запросил детальный анализ спутниковых данных по движению на второстепенных трассах, для того чтобы настроить программы агентства на обнаружение подозрительных машин, а затем позвонил главе чилийской полиции.

– Сеньор Васкес, извините за беспокойство, но у меня еще одна просьба, – сказал, не представляясь.

Можно было бы просто приказать, зная, что за ним фактически стоит правительство США, но Элдридж ценил вежливость.

– Друг мой, для вас – что угодно! – воскликнул Васкес почти подобострастно.

– Поставьте заставы на всех дорогах – и проселочных, и крупных магистралях – через каждую сотню километров. Перекроем путь.

Элдридж усмехнулся.

Они не удерут. Деться им некуда.

Мэтт поздно заметил пост. Слишком устал, глаза закрывались сами собой. Отключался на несколько секунд. Даже на пустынной дороге это очень опасно.

Пространство в пустыне обманчиво. Мэтт определил расстояние до заставы в милю – шоссе ровно бежало к ней. Похоже, автостраду перекрыли тремя машинами, полицейские махали подъезжающим, останавливали и проверяли документы.

– У нас неприятности, – сообщил Мэтт, осторожно растолкав заснувшую Линн.

Та открыла глаза, посмотрела на дорогу и простонала: «О нет!» Мэтт убрал ногу с педали газа, сбрасывая скорость, чтобы выиграть время, придумать хоть какой-нибудь план.

– Что делать будем? – спросила Линн встревоженно.

Мэтт лихорадочно соображал. Останавливаться – сразу заподозрят и помчатся навстречу. Подъехать как ни в чем не бывало и отдать паспорта на проверку – тут же арестуют, документы наверняка в базе розыска. А маленький «фиат» вряд ли сумеет пробиться через полицейские авто.

– Думаю, будем действовать по обстановке, – наконец ответил Мэтт.

Сержант полиции Мануэль Вега сидел на капоте машины и уныло общался с подчиненными. Торчать посреди Атакамы, поджидая проезжих, – удовольствие ниже среднего. Температура в пустыне ночью нередко падала ниже нуля, и, хотя до заката было еще далеко, похолодало ощутимо.

Полицейские переминались с ноги на ногу, стараясь согреться. Вдруг один указал на приближающийся маленький автомобиль.

Вега откинул капюшон, потер руки.

– Ох, радость-то какая, – протянул тоскливо. – Еще один. Одно хорошо: нам за сверхурочные заплатят.