Збигнев Бжезинский, по прозвищу «Железный» или если говоривший был менее лоялен — «Бешеный поляк», возвращался с заседания рабочей группы «Трёхсторонней комиссии», где обсуждались разные вопросы международной жизни и реакцию на события в Соединённых штатах. Главной темой сегодняшней встречи было меры по возобновлению арабо-израильской войны. Русские с какого-то беса, вдруг ушли с этого фронта, и война практически стухла. Арабы не желали воевать за свои, а Израиль, видя, что арабы потеряли боевой задор, тоже снизили накал. Им тоже требовалась как минимум передышка, а как максимум перемирие, потому что их общество просто устало от постоянной войны. Но финансовым магнатам не было ровным счётом никакого дела до настроения своих соплеменников. Им нужна была эта война, потому что только кровь давала настоящие деньги. Поэтому и прорабатывали варианты возобновления войны. Тут были и кредиты для СССР под поставки вооружения и инструкторов, и даже снабжение оружием непосредственно через мусульманскую умму[27]. Пока раздали задания исполнителям, и мельком коснулись другого вопроса. Арабские страны вдруг объявили о резком, повышении цены на нефть что очень сильно ударило по интересам финансового сектора, и нарушило очень многие планы. Десятки доверенных лиц, дипломатов и переговорщиков сновали между арабских столиц, но всё было тщетно. Арабам понравилась цена в двадцать долларов за баррель, которая уже поднялась до двадцати пяти. Особенно плохо было то, что с небольшим лагом во времени, цену на нефть подняли и другие игроки. Прежде всего крупнейшие нефтедобывающие компании, и Россия, которая начала получать сверхдоходы, позволившие ей вести успешные переговоры о покупке высокотехнологичного оборудования, станков и заводов «под ключ». Сам способ действия России вызывал тревогу, и члены Комиссии, наперебой подкидывали всё новые и новые факты, свидетельствующие о том, что изменения в политике СССР куда глубже и шире, чем казалось ранее.

Линкольн остановился у дверей его квартиры, и Бжезинский, попрощавшись с шофёром, вышел в раскалённый от дневного солнца Вашингтонский вечер. Всё было тихо, да и не могло быть шумно в одном из самых дорогих районов города. Навстречу с коляской шёл невысокий господин, всё время поглядывая на ребёнка и что-то поправляя.

Бжезинский проводив взглядом машину залез в карман за ключами, и в этот момент почувствовал острую боль в боку, и открыл рот, чтобы крикнуть, но спазм скрутил тело параличом, и согнувшись вперёд, он лёг на перила выронив ключи на асфальт. Мужчина выдернул нож, и примерившись ударил ещё раз, и ещё, пока не счёл, что достаточно. Затем бросил оружие убийства в коляску, залез в карман убитого, выдернув портмоне, и чуть ускорив шаги, пошёл вперед, где одна из припаркованных машин уже распахнула дверцу.

Примерно в это же время, два бойца Арийского Братства, прошедшие через Вьетнам и Корею, остановились в живописном месте в голливудских Холмах, и открыв багажник, разметали тючок, из плотного, но мягкого брезента.

— Ты, понимаешь, мы же все связаны между собой, как растения в лесу. Переплетены корнями, ветвями, питаемся одной водой и землёй. — Говоривший, высокий мужчина в кожаной куртке, джинсах, высоких пропылённых сапогах и темных очках на скуластом вытянутом лице, разложил оружие на дне огромного багажника их Форд Мустанг 68 года, взял в руки компактный пистолет-пулемёт Ингрэм, вставил магазин, и взвёл затвор. — И вот, заводится в лесу хищная лиана. Она понимаешь, не воздухом и солнцем питается, а то, что украдёт у других. Присасывается к другим деревьям, и сосёт у них кровь, пока не угробит нахрен. Ну а после переползает на другое дерево. — Он спрятал Ингрэм в подвес, под курткой, и взял в руки Беретту. — И такие лианы нужно вырубать нахрен. Потому что они весь лес могут убить.

— И типа наш клиент, он такая лиана? — Второй — высокий, худощавый со светлыми волосами, убранными в хвостик, одетый в такую же кожаную куртку джинсы, но вместо щегольских высоких сапог как у первого, носил армейские тяжёлые ботинки, — начал неторопливо приводить винтовку М-21[28] к бою. Достал и вставил коробчатый магазин, открыл крышки прицела, и протёр стёкла мягкой тряпочкой, которую достал из жестяной коробки, и снова спрятал. — Мне, Джи, вообще похрену какая он там лиана, но вот морда его мне точно не нравится. — Отставной мастер-сержант морской пехоты Гленн О'Халоран, подхватил ещё несколько магазинов, и распихал из по кармашкам подсумка, носимого под курткой. — Я вот как тебя, просто вижу, как эта мразь посылала нас в этот чёртов Вьетнам, а сам тискал девок, и жрал виски.

— Так. — Джим Браун, навинтил глушитель, взвёл Беретту, и вложил её в кобуру под правой рукой. Задачу помнишь? — Он хлопнул товарища по плечу.

— Так точно сэр. — Напарник коротко кивнул. Чистить округу, и прикрыть если что.

Натаниэль Борух, отдыхавший в своём загородном имении был спокоен. Охрана из членов Лос-Анджелесской банды Крипс (Калеки), несла службу вполне серьёзно, и весь квартал, а также его дом был настоящей крепостью. — Натаниэль взял чашку с кофе и вышел на террасу откуда открывался красивый вид на город и океан. Что-то не давало покоя, и он даже улыбнулся своему тревожному чувству. Чего бояться в мире, где царствует золото — одному из богатейших людей мира?

Ответ на этот вопрос, он получил уже через пять минут. Страшный удар бросил его тело на пол веранды, и тяжёлое колено прижало грудь к тиковым доскам. А через секунду дикая боль словно взорвала его ягодицы, но он смог лишь прохрипеть что-то. Затем давление на спину пропало, и не веря, что всё кончилось, Борух пошевелился, затем передавливая боль, пошатываясь встал на четвереньки, не видя, как от кольца гранаты которую ему вставили в сфинктер, тянется поводок к перилам террасы. Затем сделал шаг, верёвка натянулась, выдернула чеку, и через четыре секунды громкий взрыв разнёс тело банкира в клочья.

В потоке информации от телеграфных агентств, разведсводок, и аналитических материалов, несколько убийств в США, никак не повлияли на общую информационную картину. Кто-то только осмысливал новую реальность, а рав-серен (майор) армии обороны Израиля Гийора Зореа, из подразделения Сайерет Маткаль[29], сидя за столом в посольстве Швеции, всё никак не мог собрать из осколочков информационного потока что-то внятное. Он, как любой профессиональный военный не любил войну, но понимал, что вооружённое противостояние выгоднее Израилю чем арабам, и в этой войне Израиль собирает цветы, а их врагам достаются тернии.