Если снаружи коттедж выглядел маленьким и тесным, то внутри оказался и вовсе крохотным. Голые стены, деревянный пол, из меблировки – только самое необходимое. Здесь царили порядок и чистота, но пахло затхлостью, как в любом доме, простоявшем запертым несколько лет. На то, чтобы обойти новое жилище, Фредерике потребовалось не больше нескольких минут. И тут же обнаружилась непредвиденная проблема.

В доме была только одна спальня!

Неужели Коннор рассчитывает, что в ближайшие шесть месяцев они станут спать на одной кровати? У девушки на мгновение закружилась голова. Если молодым супругам предстоит делить ложе каждую ночь, рано или поздно между ними произойдет то, о чем она неминуемо впоследствии пожалеет.

Коннор был в гостиной. В этой тесной комнатушке он показался Фредерике еще более высоким, сильным… и мужественным, нежели раньше.

– Кон…

– Да?

– Ты же знал, что спальня здесь всего одна, – с упреком произнесла Фредерика.

– Конечно, знал.

– Тогда почему мне не сказал?

– А что бы это изменило?

– Да все на свете! Дом совсем крохотный! Если нам предстоит жить здесь вдвоем…

Он примирительно поднял руку.

– Ладно, Фредди, ладно. Я буду спать на диване. Спальня в полном твоем распоряжении. Это тебя устроит?

Девушка позволила себе немного расслабиться. И все-таки здесь только одна ванная комната, только один шкаф для одежды…

Да, их деловое соглашение – штука непростая. А кто сказал, что будет легко? В конце концов, ради пятнадцати тысяч фунтов можно и смириться с мелкими неудобствами.

– Думаю, да, если ты обещаешь не нарушать границ.

Коннор усмехнулся: дескать, какие границы в такой тесноте!

– Если мы хотим, чтобы наш план сработал, необходимо все продумать заранее, – не сдавалась девушка. – Прежде всего, несправедливо, чтобы ты все время спал на диване. Мы можем установить очередность. То же и о ванной. А что до готовки…

У входа затормозила машина. Прервавшись на полуслове, девушка стремительно обернулась к окну.

– Кто это?

– Наверное, Кэтлин, – пожал плечами Коннор, даже не посмотрев в нужную сторону. – Видать, углядела нас, когда мы в ворота въезжали.

Молодые люди вышли на крыльцо. Из сверкающего синего пикапчика появилась старуха в невообразимой цветастой юбке, в черной кофте и в широкополой соломенной шляпе – настоящая ведьма из детской сказки! – и неспешно направилась к дому. Во взгляде ее читалось крайнее неодобрение, брови словно намертво сошлись над переносицей.

– Ты, я вижу, успел-таки, – не без ехидства бросила она Коннору, демонстративно сверяясь с часами. – Даже с шестичасовым запасом.

Коннор О'Салливан невозмутимо кивнул.

– Мисс Кэти, это моя жена, Фредди. Фредди, это мисс Кэти, сестра моего покойного деда.

Фредерика робко вышла вперед, гадая, полагается ли ей пожать старухе руку или, может быть, даже сделать книксен. Но, заметив, какой неприязнью дышит весь облик Кэтлин Рахилли, поспешно спрятала руку за спину. Похоже, эта грозная особа этикет соблюдать не склонна…

– И как давно вы женаты? – спросила мисс Кэти, окидывая внучатого племянника самым холодным взглядом из своего арсенала.

– Уже целых семнадцать часов, – вызывающе сообщил тот, скрестив руки на груди.

– Так я и думала.

– Завещание моего деда гласит…

– Завещание твоего деда – попытка выдать желаемое за действительное, – прервала его старуха.

Мисс Кэти повернулась к новобрачной. И Фредерике немедленно захотелось спрятаться под крыльцо, подальше от пронизывающего взгляда.

– А я тебя вроде бы знаю, – задумчиво свела брови Кэтлин.

– Нет, мисс Рахилли, не думаю…

– Да ты секретарша в турагентстве. Я же через вас тур по Испании заказывала не далее как прошлым летом.

Коннор изумился. Он и не подозревал, что дедова сестрица способна выбираться из своей норы – и куда? В Европу! А Фредерике показалось, что старуха читает в ее душе, как в открытой книге.

– Ты вроде милая девушка, не какая-нибудь там вертихвостка из паба. Вот уж не ожидала, что Кон привезет с собой такую.

– Мы женаты, – напомнил Коннор. – Что еще вам нужно?

– Надо думать, у тебя и свидетельство есть?

– Есть. Предъявить?

– Не надо. Держу пари, с документами у тебя все в порядке. Ты парень ушлый.

– Надеюсь, вы сдержите слово, мисс Кэти, – усмехнулся Коннор. – Если я исполню волю деда, «Эмайн Маха» достанется мне.

– Верно. Но если надеешься отделаться малой кровью, так знай: ты просчитался. Ты мне за это наследство станешь вкалывать как проклятый, не будь я Кэтлин Рахилли!

Коннор равнодушно пожал плечами.

– И помни, что я тебе говорила: условия завещания – это между нами. – Старуха помолчала, разглядывая Фредерику, и уточнила: – Между нами тремя. Я не потерплю, чтобы моего брата выставляли идиотом в глазах всей округи! Будь добр, сообщить всем, кто станет расспрашивать, что ты вернулся на ферму в качестве моего помощника и управляющего, и владеешь ею на паях со мной. А спустя шесть месяцев – если, конечно, условия завещания не будут нарушены, – мы просто-напросто скажем, что я переуступила тебе «Эмайн Маху» и вернулась к собственному хозяйству. Соседей наши отношения не касаются, заруби себе на носу.

Коннор стиснул зубы и промолчал. Но Фредерика видела: ее новоявленный муженек едва сдерживается, чтобы не выложить старухе все, что он думает и о ней, и о ее планах. А мисс Кэти, похоже, видела его насквозь и отлично понимала, как именно внучатый племянник намерен поступить с фермой, едва «Эмайн Маха» перейдет в его руки.

– Завтра дел у нас полно, – не без ехидства сообщила Кэтлин. – Жду тебя у конюшни в восемь утра.

И, даже не попрощавшись, уселась в пикап, включила зажигание. Машина с ревом рванулась с места к дому на холме. Лицо Коннора напоминало каменную маску.

Внезапно Фредерика ощутила болезненный укол совести. Да, то, что они затеяли, вполне законно. Но правильно ли? И почему до сих пор она не задавалась таким вопросом?

– Может быть, мы отчасти не правы, – пробормотала она.

– Не обращай ты на старую ведьму внимания, Фредди. Она на меня зуб имеет, не на тебя.

– Кажется, мисс Рахилли не слишком высокого мнения о нас обоих.

В воздухе повисло долгое, неуютное молчание. Коннор рассеянно провожал глазами синий пикап.

– А что между вами произошло? – полюбопытствовала Фредерика. – За что она тебя невзлюбила? Родня все-таки…