Князь Ярослав выехал из леса по дороге и приложил десную длань в кольчужной рукавице к глазам, загородясь от яркого солнца, что сияло сквозь серебристую дымку на юго-востоке и било в глаза русичам. Был светлый, сухой, прохладный день. Золотистые стволы сосен отсвечивали красноватой медью. На фоне их вечнозеленого наряда ярко выделялся редкий желтеющий березняк. Изумрудная трава выстилала поле перед небольшим, но красивым градом на возвышенности. И представив, что эта мирная красота и гapмония скоро будут нарушены, князь поморщился и сдвинул брови. Однако мысль о том, что ясный и сухой день без дождя на руку русичам, порадовала его.

Внимательно осмотрев все подходы к городку и выслушав воевод, Ярослав Всеволодович послал большой сторожевой отряд к яругу, что был с правой руки от русского войска. Затем велел пешцам — псковичам, новгородцам и эстам — выдвигаться ближе к граду. В первых рядах полков шли лучники числом до пятисот человек. За ними эсты по двое несли щиты, сколоченные из нескольких толстых кольев высотой с копье. Следом с копьями, секирами и щитами шли пешие псковичи и новгородцы, набранные в новгородских и псковских посадах и пригородах. В полках, вышедших на приступ, было не менее двух тысяч воев. Поле перед замком заполнилось пешцами, которые еще не подошли к стенам на полет стрелы. Русские конные дружины и другие полки с обозом оставались в лесу на дороге и были невидимы для вражеского глаза.

Постепенно, определяемая лишь опытным глазом лучника, невидимая граница, разделявшая противников, была нарушена. Почти одновременно воздух рассекли десятки стрел, пущенных с обеих сторон. Но они не нанесли урона ни той, ни другой стороне. Воеводы пеших полков заторопили эстов, и те стали быстро устанавливать переносные щиты вдоль линии упавших латинских стрел, оставляя между двумя поставленными рядом щитами промежутки для стрелков. Русские пешцы с копьями и секирами остановились позади в тридцати саженях.

Вдруг град стрел со стен замка обрушился на головы, идущих на приступ. Стрелы ударили в поставленную только что деревянную преграду. Но часть стрел, среди которых были длинные и железные, перелетела ее и накрыла десятки русских стрелков и эстов. Кто-то упал замертво, кто-то, воя и корчась от боли, катался по земле. Стрелы были пущены искусно — навесом и потому нанесли немалый урон. Эсты в спешке стали сдвигать щиты назад. И в этот момент новый поток стрел обрушился на них. Урон оказался еще значительнее. Правда, и русские стрелки к этому времени уже пристрелялись, и ответный поток понесся смерчем в сторону замка. Было видно, что там — на стенах кто-то упал вниз, кто-то, вывалившись через тын, покатился в ров, а кто-то укрылся за ограду.

И все бы ничего. Но гулкие удары и резкий свист усилили нарастающий шум схватки. Крупные камни, пущенные из нескольких пороков, установленных и скрытых до времени на стенах, с грохотом обрушились на деревянные щиты и людей в русских полках. Многие камни не долетели до цели, но те, что были легче, ударили в гущу русских лучников и эстов. Треск сокрушаемых щитов смешался с криками раненых и изувеченных людей. Увидев это, князь Ярослав посуровел лицом и велел быстро подгонять возы с тяжелыми бревенчатыми щитами для защиты лучников и пешцев. Следом было велено ставить за щитами пороки, переданные русским в Юрьеве. Тылы русской рати пришли в движение, и скоро пешие полки стали расступаться и пропускать возы, груженные тяжелыми щитами, и метательные машины, которые устанавливали там, где на излете падали латинские стрелы. Несмотря на потери, русские лучники повели убийственную стрельбу по стенам замка. Численность и умение русских стрелков стали все заметнее влиять на ход боя. Стрелы со стен сыпались все реже. Отслеживая на стенах прислугу метательных машин, стрелки били прицельно, и это значительно ослабило очередные удары камнеметов. Однако медленно русские лучники все же отступали назад, а эсты оттягивали за ними щиты. Вскоре в десяти саженях от первой линии щитов была установлена вторая из небольших бревен и возов. За ними поставили десять камнеметов. Эсты, давно научившиеся у немцев и датчан обслуживать пороки, умело взялись за дело. В стены замка полетели десятки камней, выламывая тын и громя рубленые постройки. Потоки камней и стрел летели то в одну, то в другую сторону. Потери с обеих сторон исчислялись уже сотнями. Преимущество русской стороны становилось все более явным.

Неожиданно из леса с восточной стороны от замка выехал отряд числом до двухсот верховых. Это была немецкая доспешная конница. Выставив перед собой длинные копья, всадники пустили коней наметом, намереваясь ударить по левому плечу русских пешцев. Стрелы и камни перестали сыпаться со стен. Мост на цепях стал опускаться, ворота града открылись, и оттуда потекла пешая рать ливов.

Увидев это, князь Ярослав перекрестился и махнул ошеей рукой в сторону леса за спиной. Через минуту оттуда выкатился конный переславский полк. Ярослав протянул уже было руку, чтобы принять тяжелое копье, поданное ему отроком, как к нему подъехал псковский князь Владимир и молвил:

— Пожди, княже. Даждь ми сводити комонные пълчи в соступ с ворогом.

Ярослав кивнул в знак согласия головой и ответил:

— Веди, брате.

Владимир велел своему гридю дважды трубить в рог, и из леса по дороге стала выходить кованая псковская дружина. Пока русская конница выдвигалась из леса и строилась, рыцари вошли в соступ с пешим полком у замка. Эсты и лучники сдвинулись одесную, осыпая стрелами рыцарей и пешую рать, предпринявшую вылазку из замка. Пешие псковичи и новгородцы приняли на себя главный удар конницы. В начавшейся свалке немцы и ливы потеснили русских, нанеся им урон. Но те не побежали, а, отступив саженей на двадцать, еще плотнее сомкнули ряды и, отбиваясь копьями и тяжелыми рогатинами, начали валить рыцарей и оруженосцев с коней, добивать их на земле секирами и шестоперами. Переславский и псковский полки сшиблись ошую с немцами. Видя численное превосходство русских, те стали разворачивать коней и отступать к лесу. Тем временем латиняне-ливы, подвизавшиеся в вылазке из замка, понесли немалый урон. Их воевода, поняв, что его отряд в соступе с русскими потеряет больше половины людей, приказал отходить к воротам.

Загнанные в замок латиняне пытались вновь начать стрельбу. Но русские стрелки и эсты обрушили на них поток камней и стрел и сбили немцев со стен. Увидев это, князь Ярослав велел быстро подогнать из тыла несколько возов с просмоленной паклей и бить по граду огнем. Вскоре возы были доставлены в линию стрелков. Те умело накручивали паклю у наконечников и поджигали ее. Затем сотни дымивших и сверкавших языками огня стрел полетели в сторону крепости. Камнеметы, бившие по стенам правее от воротной вежи, смогли обрушить в двух местах рубленое прясло[76]стены. Разбитые камнями бревна бесформенно обваливались и катились в ров… Здесь русские лучники близко придвинулись к городу. В провалы стен понеслись сотни стрел с огнем. Вскоре на сеновале замка, на деревянных и крытых камышом кровлях заполыхал огонь. Казалось, что сначала пошел густой желто-белый и едкий дым. Но затем все вдруг вспыхнуло. Какое-то время в замке пытались потушить пожары, но тщетно. Деревянные постройки града и часть стены охватила шальная огненная стихия. Ярко полыхала латинская кирха и крест над ней. Стало слышно, как в огне пожара стенали и кричали люди, дико ржали кони, лаяли и выли собаки, ревели быки и коровы. Русские лучники и пешцы пытались еще ближе подойти к городу, но там начинался такой жар, что даже за десять саженей невозможно было подойти к внешней бровке городского рва.