которое ей приволокли по ошибке, должен был узнать в нем второй свой заказ. Почему же он не признался, что розовый торт его? Постеснялся бабушки? Не хотел светиться перед гостями? Но почему ко мне потихоньку потом не подошел? Нет, я решительно ничего не понимаю!

Из кондитерской Саша уезжал со смутным чувством тревоги оттого, что сделал там далеко не все, что мог и что ему было нужно. Путаница с тортами продолжала отчего-то смущать Сашу. Он чувствовал, что за ней кроется нечто очень важное для расследования. Но эта противная упрямая кондитерша Амелия явно знала что-то такое про Федора Степановича, что заставляло ее держаться столь дерзко с сыщиком. И все же, будь она поразговорчивей, Саша мог бы разжиться полезной информацией уже прямо сегодня.

– Но нет так нет. Отложим этот разговор на другое время. А сейчас… Пожалуй, сначала мне нужно поговорить с самим дядей Колей. Пусть пока что не удалось установить связи между отравленным тортом и Семеном Барчуковым, но что-то дядя Коля мне про этого Барчукова все равно недоговаривает. Такое стремление быть ближе к дяде Коле несвойственно просто бывшему коллеге.

Также Саша надеялся на то, что, возможно, по ходу разговора и таинственный Федор Степанович всплывет из дядюшкиных воспоминаний. Но чтобы расследование продвигалось вперед, в первую очередь было важно выяснить, что на самом деле связывало Барчукова и дядю Колю. И Саша очень хотел послушать, что расскажет ему на этот счет его дорогой дядечка.

Вот только добраться до дяди Коли оказалось не так-то просто. Когда Саша подъехал к его дому и набрал номер телефона, никто ему не ответил.

– Не слышит, наверное.

Саша подошел к подъезду и набрал на домофоне номер дядиной квартиры. Но и тут его поджидала неудача. Попытался позвонить маме, но та была недоступна. Это как раз было понятно, она ведь обещала, что выключит свой телефон. Значит, ничего удивительного, что до нее не может дозвониться не только дядя Коля, но и родной сын.

С трудом через родственников узнал телефон тети Тани, которая Саше ответила.

– Все в порядке. Я в магазине, а Коля дома.

– Он не открывает.

– Просто он прячется от НИХ. Если подождешь минут десять, то я прибегу и тебя впущу.

Появилась тетя Таня даже еще быстрее. Вместе они поднялись на нужный этаж, и тетя Таня вставила ключ. Но он против ожидания в замочной скважине даже не повернулся.

– Что такое? Не открывается, – удивленно произнесла тетя Таня. – Я даже ключ повернуть не могу ни в одну, ни в другую сторону.

За дверью раздался радостный торжествующий хохот. Саша с тетей Таней вздрогнули. Хохот был совершенно безумный. А донесшийся через дверь голос и того хуже.

– Вам ко мне не пробраться! Вам ко мне не проникнуть! Ни за что! Никогда!

Голос принадлежал дяде Коле, но это был словно бы и не он. Хохот не утихал, а затем к нему присоединился топот ног, словно дядя Коля пустился в пляс прямо в коридоре.

– Коля, открой! – взмолилась тетя Таня. – Это я! Тут со мной Саша! У него есть для тебя новости.

– Убирайтесь!

– Господи, что с ним!

– Проваливайте!

– Коленька, успокойся! Открой мне дверь. Мы обо всем поговорим. Помнишь, ты ждал Сашу? Вот он приехал! Он тут! Со мной!

– Не-е-ет! Никто не войдет в эту дверь! Думала, что я такой наивный? Нет! Я никому из вас больше не верю! ОНИ повсюду! ОНИ и тебя подкупили! И Сашку на свою сторону переманили! ОНИ, ОНИ, ОНИ всюду!

Голос сделался неразборчив, и Саша спросил:

– Он пьян?

– Я не знаю, – растерянно ответила тетя Таня. – Коля, ты пил?

– Пошла вон! Все пошли вон!

Тетя Таня заплакала:

– Господи, а вдруг он сошел с ума? Не выдержал опасности и свихнулся! Сашка, что нам с тобой делать?

Но Саша и сам не вполне понимал, как нужно себя вести в подобной ситуации. Уйти и оставить дядю Колю одного? Но он в таком состоянии, что может быть опасен, и в первую очередь для самого себя. Продолжить уговоры? Но они только распаляли дядю Колю, который вопил все громче и даже стал угрожать, что взорвет себя и дом, если они не уберутся прочь.

– У меня тут гранаты! – утверждал он. – И взрывчатка!

– У него ничего нет! – воскликнула вконец перепуганная тетя Таня. – Он бредит. Коля, скажи, что ты пошутил!

– Сейчас как жахну! Тогда узнаете! Мало никому не покажется! От дома и камня на камне не останется! Проваливайте! А иначе… Включаю отсчет! Десять, девять, восемь…

К несчастью, к этому времени на лестничной площадке скопилось уже несколько любопытных граждан. И одна особо впечатлительная дама при этих словах забилась в истерике. Когда дядя Коля начал отсчет, все прочие тут же кинулись врассыпную. К чести тети Тани и Саши, они никуда не убежали, а продолжали уговаривать окончательно слетевшего с катушек дядю Колю, что ему надо успокоиться и открыть им дверь. Но у них ничего не получалось.

– Шесть, четыре, три! – неумолимо вел свой счет дядя Коля.

– Коленька, уймись! Открой дверь, мой хороший.

– Восемь, шесть, четыре!

– Мы тебе поможем!

– Девять, три… Старт!

Саша с тетей Таней непроизвольно втянули головы в плечи. Но ничего не произошло.

– Я же говорила! Нет у него никакой взрывчатки! Это он шутит! Коля! Коля, открой!

Но дядя Коля не отзывался.

Зато откуда-то с улицы раздались крики:

– Смотрите! Там человек! В окне стоит!

– Мужик! Мужик, не прыгай! Не надо!

Тетя Таня побледнела.

– Это мой Коля! – прошептала она. – Он там!

– Где?

– В окне! Это они ему кричат! Он хочет свести счеты с жизнью!

И она опрометью кинулась на улицу. Саша побежал за ней. Барон мчался следом, в полной уверенности, что происходит нечто чрезвычайно веселое. Давненько дорогие ему люди не бегали туда-сюда с такой быстротой.

Дядя Коля и впрямь стоял в окне своей квартиры, держась за раму. Вид у него был безумный. На голое тело он напялил что-то яркое и цветастое.

– Это же мой летний сарафан, – простонала тетя Таня. – Зачем он его нацепил? Он же в нем замерзнет! Коля! Коля, иди в дом! Ты же простудишься!

Дядя Коля был бос, плечи у него были открыты, но холода явно не чувствовал. В свободной руке он держал кухонный вантуз и размахивал им, словно мечом.

– Не подходите! Убью! У меня тут взрывчатка! Сейчас тут будет бум! Большой бум! Бада-бум!!!

К этому времени подъехала полиция, а из неприметного черного фургончика посыпались силы специального реагирования. В руках у