В один из вечеров Ларис решила спросить об этом у человека, который, вероятно, должен был это знать.

— Мистер Куэйд, если тётушка Тани всё-таки доберётся до лагерных архивов, что вы сможете оттуда узнать?

— Прежде всего — твоё полное имя. Я пытался узнать его на Коваре, но там ты значишься просто как «Ларис». Без фамилии. Ведь в лагерных документах иногда фиксировались только взрослые члены прибывших семей, а далее писали, например: «с тремя детьми». Случалось, записывали имена детей, без фамилий. Так что, может статься, розыски ничего не дадут. Однако если удастся отыскать твоё полное имя, можно будет копать дальше. И, при известном везении, выяснить, с какой планеты ты попала в лагерь.

Он ласково посмотрел на неё.

— Такие розыски требуют времени, Ларис. Но для любого правительства архивы — дело святое. Так что где-то они есть, вопрос в том, насколько полные сведения они содержат.

Он помолчал.

— Я понимаю, тебе кажется, что прошло ужасно много времени. Но на самом-то деле с момента эвакуации тебя с родной планеты прошло всего десять лет, максимум двенадцать. По меркам правительства целой планеты, это сущие пустяки.

Девушка сидела, нервно похрустывая пальцами.

— Да, но там иногда творились такие вещи… Хотя она не договорила, Брэд Куэйд её понял.

— Там — это в лагерях? И ты думаешь, некоторым из тех, кто стоит у власти, не хочется, чтобы это выплыло наружу? Вполне возможно. Но если дать им понять, что никто не собирается привлекать кого-либо отвечать за прошлое… Не беспокойся, я верю, что-нибудь мы накопаем. Я узнаю, куда отправился ваш цирк, и отправлю тебе любые сведения, которые получу. Или Дедрану это не понравится?

Ларис призадумалась и осторожно сказала:

— Думаю, Дедран возражать не станет. Но, вероятно, будет лучше, если вы отправите их на местный почтамт до востребования. А я смогу их забрать, когда мы приземлимся.

— Хорошо, так и сделаем, — согласился Брэд.

Он снова взялся за книгу, которую читал, и Ларис потихоньку ушла. Она восхищалась роскошной библиотекой, которая была на ранчо, и понимала, что человеку, увлечённому чтением, не нравится, когда ему мешают. Она и сама брала там книги и допоздна засиживалась над ними у себя в комнате. Друзья Ларис удивлялись разнообразию её интересов.

Три дня миновали быстро. Сидя за ужином — последним ужином на ранчо, — Ларис едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Прауо растянулся позади неё. Он уже наелся, но хотел побыть с Ларис. Она старалась сохранять невозмутимый вид, но остальные уже знали это выражение её лица и вовсю старались развеселить её: шутили, припоминали разные забавные случаи.

Наконец Ларис извинилась и встала из-за стола. Она чувствовала, что, если немедленно не уйдёт, то наверняка разревётся. А ведь она не плакала с шести лет, с тех самых пор, как ей сказали, что она никогда больше не увидит маму! Что отныне ей придётся жить одной…

«Тебе грустно, бесхвостая сестрица?»

«Я их больше никогда не увижу. Дедран собирается сделать им какую-то гадость. Они меня никогда не простят».

«Ты могла бы их предупредить». Ларис ничего не ответила. Прауо лучше не знать, что у Дедрана длинные руки и жестокое сердце. Он отомстит либо ей, либо Прауо. Она попыталась скрыть эту мысль, но кот многому научился. Кое-что он уловил в её смятенном сознании, а об остальном догадался.

«Ты молчишь ради меня. Ты думаешь, что они все вместе, а у нас с тобой никого нет. Но если появится шанс, если мы сбежим, то надо будет предупредить их».

«Да, я их предупрежу».

В эту последнюю ночь она читала допоздна, старалась забыться, следя за приключениями других людей. Утром Ларис встала пораньше, чтобы поесть и напоследок прокатиться верхом с Тани и Логаном. Но встретил её один Логан.

— Тани надо поговорить с теми, кто живёт на ранчо у Пиков. Так что мы поедем вдвоём. Ты не против?

Ларис покачала головой. Как она могла быть против того, чтобы провести несколько часов наедине с человеком, который нравился ей все больше и больше? Но нет, об этом думать нельзя. Когда Дедран нанесёт удар, Логан её возненавидит. В глубине души Ларис надеялась, что Логан никогда не узнает, что она замешана в том зле, которое Дедран собирается причинить семье Куэйдов. Может, она ещё сбежит из цирка. Продаст кошачий глаз и купит билет до Арзора…

Но другая, более рассудительная часть души Ларис задавалась вопросом: что она станет делать, если, вернувшись, обнаружит, что Логан её всего-навсего жалел? Каково ей придётся, если он только удивится, увидев её? Если она окажется незваной гостьей и выяснится, что никто здесь её не ждёт? В конце концов, ведь это ранчо принадлежит не Логану, а его отцу. Конечно, мистер Куэйд был добр к ней и хочет помочь ей узнать о её происхождении и родных. Но, вероятно, из-за этого он уже успел раскопать что-нибудь, чего ему лучше не знать. Вряд ли он обрадуется её возвращению.

Девушка ехала рядом с Логаном, смеялась его шуткам, время от времени пускала свою лошадку в галоп. Она спрятала свои чувства подальше, сосредоточившись на том, чтобы провести эти последние часы до отъезда как можно приятнее. Жить настоящим — вот всё, что ей осталось… Ларис даже не подозревала, как отражаются на её лице печальные мысли всякий раз, когда она вспоминала, что уже пора уезжать, несмотря на то что губы её при этом продолжали улыбаться.

Но вот настало время поворачивать назад, к ранчо, видневшемуся в отдалении. Ларис остановила лошадь. Она сидела в седле и смотрела на то единственное место, где она впервые за много лет почувствовала себя счастливой. Быть может, её родной дом, где бы он ни находился, был таким же славным и уютным. Быть может, у неё когда-то тоже была дружная семья. И сама она была счастливым ребёнком, окружённым всеобщей любовью… Девушка пожала плечами. Что было, то прошло. Она пустила лошадь в галоп и ненадолго забылась, отдавшись бешеной скачке.

Когда они подъезжали к большому загону, где держали лошадей, Логан окликнул её:

— Ларис!

— Что? — обернулась к нему девушка.

— Ты можешь вернуться сюда, если захочешь. В любое время… когда цирк снова окажется на Арзоре. Тебе здесь будут рады.

— Спасибо. Но мы тут первый раз. Во всяком случае с тех пор, как я попала в цирк. Думаю, мы не появимся здесь ещё много лет. — Ларис плотно стиснула губы. Нет, она не станет скулить, как щенок, оставшийся без матери! Не станет!

Логан взял её за руку, огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. Он взял её другой рукой за подбородок и прижался губами к её губам. Её губы были сладкие и тёплые. Они неумело откликнулись на его поцелуй, а потом девушка тихонько высвободилась.

— Может быть, мне не следовало этого делать, — сказал Логан. — Но я об этом не жалею.

— Я тоже, — сказала Ларис и побежала к дверям ранчо.

Как странно! В лагерях она старалась никому не позволять прикасаться к ней. И ей это, в общем-то, удавалось. Но только теперь она поняла, насколько это обедняло и притупляло её чувства. В течение многих лет она общалась только с Прауо и животными. Но поцелуй Логана был так приятен! Она не чувствовала никакого принуждения. Только тепло и комфорт. Как будто что-то внутри неё растаяло.