Он даже протянул вперед руки, словно мим, изображающий велосипедиста. Офицер расхохотался.

— Примите мой совет, мистер Фокс, — проговорил он. — Если вы совершили что-нибудь противозаконное, подождите, пока другие это обнаружат. У нас и без явок с повинной достаточно забот, изволите ли видеть.

Офицер положил на стол обе руки ладонями вверх, словно показывая, что крови на них нет, и улыбнулся Тристраму доброй улыбкой. Похоже было, что он славный парень, примерно одних лет с Тристрамом.

— Хорошо, — сказал Тристрам, — а могу ли я спросить…

Офицер покрутил головой, словно хотел проверить, нет ли рядом кого-нибудь, кто мог бы умышленно или неумышленно подслушать разговор. Но Тристрам был скромен и выбрал дальний и стоящий отдельно от других столик. Офицер еле заметно кивнул в знак удовлетворения.

— Я не буду называть своей фамилии, — заговорил он. — Ну а звание мое вы сами разберете — капитан. Я работаю в той организации, где ваш брат, видите ли, комиссарит. Вот о вашем брате я и хочу с вами поговорить. Я так понимаю, что братца своего вы не очень любите.

— Не очень, по правде говоря, — проговорил Тристрам. — Но я не понимаю, какое это имеет значение для чего-либо или для кого-либо.

Официант принес капитану алк, и Тристрам заказал себе еще один стаканчик.

— Это будет за мой счет, — заявил капитан. — Принесите два, — попросил он. — Сделайте двойные.

Тристрам поднял брови и сказал: — Если вы собираетесь меня напоить, чтобы я рассказал вам то, чего я не должен рассказывать…

— Да что за вздор! — рассмеялся капитан. — Вы, скажу я вам, очень недоверчивый человек, понимаете ли. И вы это знаете, я так полагаю. Вы зна-аете, что вы человек недоверчивый, как я догадываюсь.

— Да, я такой, — ответил Тристрам. — Обстоятельства заставляют нас всех быть недоверчивыми.

— Осмелюсь сказать, — продолжал капитан, — что брат ваш, Дерек, весьма преуспел в жизни. Вы согласны? Это так, несмотря на массу кое-каких обстоятельств. Несмотря на свою семейную родословную, например. Но то, что он гомо… это, понимаете, искупает все другие грехи. Грехи отцов, например, понимаете ли.

— Да, он очень высоко взлетел, — согласился Тристрам. — Дерек теперь очень большой человек.

— А вот я могу сказать, что его положение отнюдь не является непоколебимым, отнюдь не является. А что касается того, что он большой человек, так ведь величина — вещь весьма относительная, не правда ли? Да, — согласился капитан сам с собой, — да, это так.

Он наклонился ближе к Тристраму и, казалось бы, без всякой связи со сказанным прежде продолжал: — Мое положение в Министерстве, безусловно, дает мне право по крайней мере на майорское звание в новом корпусе, понимаете ли. Однако на погонах у меня, как вы можете заметить, всего по три капитанских звездочки. А некто по имени Данн — человек много моложе меня — носит на погонах короны. Вам когда-нибудь приходилось переживать что-либо подобное, мистер Фокс? Был ли у вас, понимаете ли, подобный унизительный опыт, когда человек моложе вас получает повышение, перепрыгивая через вашу голову?

— О да, да! — взволнованно ответил Тристрам, — конечно, да! Мне это очень даже знакомо!

Официант принес два двойных алка.

— Апельсиновый сок кончился, — объявил он. — Вам сделали с черносмородиновым. Надеюсь, джентльмены не возражают?

— Я так и думал, что вы меня поймете, — кивнул капитан.

— Это, конечно, потому, что я не гомо, — убежденно проговорил Тристрам.

— Я полагаю, не без этого, — согласился капитан, сильно смягчая мысль Тристрама. — Ваш брат был бы, несомненно, единственным, кто стал бы отрицать, как много он приобрел благодаря своей весьма инвертированной сексуальной жизни. Но теперь вы должны рассказать мне, мистер Фокс, об этих его значительно инвертированных сексуальных влечениях, вы ведь знаете его всю жизнь. Можете ли вы подтвердить, что они подлинные?

— Подлинные ли? — Тристрам нахмурился. — Все они чудовищно подлинные, я бы сказал. Ему еще и шестнадцати не было, когда он начал развлекаться подобным образом. Он никогда не проявлял интереса к девушкам.

— Никогда? Ладно… Вернемся теперь к вашему признанию, что вы человек недоверчивый, мистер Фокс. Вы когда-нибудь подозревали свою жену? — Капитан улыбнулся. — Это для любого мужа трудный вопрос, но я задаю его без всякого злого умысла.

— Я не совсем понимаю… — начал Тристрам и осекся. — На что это вы намекаете?

— Вот вы и начали понимать, — кивнул капитан. — По этой части вы достаточно сообразительны. А тут, понимаете ли, дело очень деликатное.

— Вы хотите сказать… — недоверчиво произнес ошарашенный Тристрам, — вы тут пытаетесь исподволь внушить мне, что моя жена… что моя жена и мой брат Дерек…

— Я следил за ним некоторое время, — сообщил капитан. –

Он узнал, что я за ним слежу, но похоже, что большого значения этому не придает. Для человека с нормальной половой ориентацией притворяться гомосексуалистом — значит быть в очень большом напряжении. Это все равно что непрерывно улыбаться. А то, что ваш брат Дерек встречался с вашей женой при различных обстоятельствах, я вам могу доказать. Я могу назвать даты. Он много раз бывал в вашей квартире. Может быть, конечно, все это ничего не значит. Может быть, он давал вашей жене уроки русского языка.

— Сука, — выругался Тристрам. — Ублюдок. Тристрам не мог понять, кого из них он в данный момент ненавидит больше.

— Она никогда не говорила. Она никогда ни словом не обмолвилась, что он бывает у нас дома. Но теперь все как-то связывается. Да, я начинаю понимать. Я как-то раз встретил его, когда он уходил. Месяца два назад.

— Ага, — снова кивнул капитан. — Однако настоящих доказательств, понимаете ли, никогда не было. Для разбирательства в суде, когда еще устраивались судебные процессы, все это не могло бы считаться доказательством супружеской неверности. Ваш брат мог регулярно посещать вашу квартиру потому, что был очень привязан к своему племяннику. И, конечно же, он приходил в ваше отсутствие потому, что знал, как вы его не любите. Ну, а он, соответственно, недолюбливает вас. А жена ваша не говорила о его визитах потому, что, понимаете ли, боялась вашего гнева. И когда ваш ребенок умер, два месяца назад, если я правильно припоминаю, эти визиты прекратились. Конечно, его посещения могли прекратиться и по совершенно другой причине, а именно — из— за его взлета на пост, который он сейчас занимает.

— Все-то вы знаете, а? — горько заметил Тристрам.

— Да, приходится много знать, — проговорил капитан. — Но, понимаете ли, подозрение не есть знание. А теперь я подошел к тому важному, что я действительно знаю о вашей жене и вашем брате. Она ему писала. Она отправила ему то, что в старые времена называлось «любовным посланием». И всего-то только одно, но, конечно, весьма компрометирующее. Она написала это письмо вчера. Она там пишет о том, как сильно скучает без вашего брата и как сильно его любит. Есть там и кое-какие эротические подробности. Не много, но есть. Глупо с ее стороны было писать это письмо, но еще большую глупость допустил ваш брат, не уничтожив его после прочтения.