– Ядовитым растением? – переспросив, мама немного поморщилась. Но у Ючжон в голове отчетливо раздались слова: «И за что мне такой ребенок – сам как яд? Надоедает, раздражает, что даже трогать не хочется».

Только когда Ючжон перестала ходить в школу, она совершенно отчетливо осознала, что не хотела туда ходить вовсе не от того, что хотела бы быть дома. Больше всего она соскучилась по учителю английского языка. Возможно, он приехал вовсе не из Америки, а из дальнего уголка земного шара. Например, из Страны деревьев. Во внутреннем кармане чемодана Маккензи хранил множество коробочек с маленькими семечками. Словно он приготовился отправиться в поездку только с этими семенами. Ючжон посадила семя в горшок, но росток никак не появлялся – никакого намека. Возможно, она украла мертвое семечко. Но ей все равно оно нравилось – совсем не похоже на другие семена. Она положила его на подоконник, словно сокровище, и подумала: Ради обладания этим сокровищем я готова терпеть раздражение на коже.

Ючжон подумала, что теперь учитель Маккензи широко улыбается, обнажая белые зубы, хотя в детстве ему было так же тяжело, как и ей. Ючжон, как никто, понимала это, ведь она была экспертом по шрамам.

Пришедший вовремя, Инпхё ждал около песочницы под турником, наблюдая за Маккензи. Тот мало того что опоздал на встречу, так еще шел не спеша, срывая на ходу травинки, растущие на клумбах. Люди такого сорта, сохранявшие безмятежность, даже когда опаздывали, порой ужасно раздражали Инпхё. Я и пояс заранее достал на складе. Как можно так себя вести, сам же попросил? Инпхё обиженно взглянул на Маккензи, и тот побежал в его сторону.

– Ну вот! Теперь бежит.

Но он не остановился, даже когда подбежал совсем близко. Лишь взглянув на его лицо, Инпхё быстро попытался принять оборонительную стойку, но опоздал. Маккензи поставил ему подножку прямо под больную ногу и, сбив на землю, уселся верхом на Инпхё.

– В ссирым так не делают. Кто вас этому научил?

Инпхё хотел было подняться, но Маккензи не дал ему встать. Дети, игравшие на площадке, почувствовали что-то неладное и стали дружно за ними наблюдать.

– Это не смешанное боевое единоборство. Отпустите меня.

Маккензи и ухом не повел и одной рукой расстегнул пряжку на ремне Инпхё. Тот совершенно растерялся. Что происходит? Зачем он хочет снять с меня брюки прямо посреди площадки?

В этот момент Инпхё увидел Ынён, которая как сумасшедшая бежала с противоположной стороны школьной площадки. Опять в одних колготках без тапочек. Еще и бежит. Все ноги себе обдерет. Но он очень обрадовался ее появлению. Ынён, сделай что-нибудь. Ко мне прицепился какой-то сумасшедший. Он был так растерян, что не смог этого произнести.

Ынён резко остановилась и, толком не целясь, выстрелила в Маккензи. Она никогда не стреляла в человека, поэтому не знала, что бывает в таких случаях. Одно было ясно – это посерьезнее щелчка по лбу. Но она никак не могла позволить, чтобы Маккензи забрал у Инпхё его защитный экран. Нельзя было верить ему на слово, когда тот сделал вид, что собирается тихо и незаметно уйти из школы. Да, все-таки не зря мне захотелось проследить за ним. И вот… А у Инпхё такая особенная и ценная защитная и любовная энергия, наверняка досталась ему от дедушки. Ынён одалживала ее у него, а Инпхё отдавал, хотя, если разобраться, на самом деле она принадлежала именно школе. Разъяренное лицо Ынён было похоже на морду свирепого чудовища. Когда она начала стрелять из пистолета, Инпхё закрыл ладонями глаза, молясь, чтобы она не попала в него. Он всегда говорил, что стреляет она посредственно, гораздо хуже, чем думает, вот и сейчас почти все пули пролетали мимо, лишь одна из них попала в шею Маккензи. Пока он громко кричал от боли, Инпхё, по-прежнему закрывая лицо руками, стал извиваться всем телом и смог освободиться. Ему в рот попало немного песка.

Держась за шею, Маккензи застыл на месте. Его лицо было скрыто от Ынён и Инпхё. Из-за ударных волн у Инпхё заложило уши – он даже подумал, что надо было закрывать их, а не глаза. Он поднялся. Ынён в рваных колготках подошла к нему, еле передвигая ногами от боли. С подбородка Маккензи прямо на песочницу капала какая-то прозрачная жидкость.

– Слюни? Вы что, пускаете слюни?

Когда Ынён подошла поближе и посмотрела ему в лицо, она поняла, что у него паралич – его рот перекосило, при этом он сердито смотрел на Ынён. Она слегка толкнула его, и он упал. Его тело сильно дрожало. Вот значит, как бывает, когда стреляешь в человека. На самом деле, Ынён совсем не хотела это узнать.

– Ладно, вызову 119, – с жалостью сказала Ынён, как истинный медик, проявив сострадание, но глаза Маккензи совсем не реагировали. Инпхё быстро застегнул брюки.

– А почему он хотел снять с меня брюки?

– Ему был нужен твой защитный экран.

Ынён с силой разжала ладонь Маккензи – в ней лежало несколько семян. А, он это имел в виду: то, что внутри, – живое. Ясно теперь, почему он занимался садоводством, которое ему совсем не шло.

– А где находится мой защитный экран? Он же не может быть там?

– …В точке у пупка. Считай, что именно в этом месте у тебя есть пуговица.

– Ааа.

Ынён посмотрела на пояс, валявшийся под ногами. Они что, собирались заниматься борьбой? Хилый Инпхё с этим опасным типом? Иногда он кажется мне совсем недалеким. Получается, у меня больше сил, чтобы защитить «защиту». Как же мне не повезло. Ынён сидела на корточках и ожидала «Скорую», влажной салфеткой вытирая Маккензи слюни. Она пыталась ему помочь, но он отказывался, хотя ему было тяжело. И она оставила эту идею.

Дети, ставшие свидетелями этого зрелища, разболтали о случившемся, и в течение нескольких последующих лет о нем рассказывали, как о самом ужасном событии в школе М. Однако позже появились еще более ужасные события, поэтому все позабыли об этом происшествии. Носитель языка Маккензи ушел из школы до окончания срока договора. А влюбившаяся в него школьница нерегулярно посещала школу. Ынён только раз видела ее вблизи во время диспансеризации, когда измеряла у учеников обхват груди. Она ничем не могла ей помочь, разве что просто передала ей немного хорошей энергетики, которую получила у Инпхё на тот день. В жизни бывают периоды, когда человеку нужны защита и любовь, но не все могут их получить.

Ынён и Инпхё несколько раз звонили Маккензи и выяснили, что его номер не заблокирован. Значит, он все еще был в стране, то есть выписался из больницы и был где-то поблизости. Он ни разу не ответил на звонок, но один раз на сотовый Ынён пришло сообщение:

МОЯ МЕСТЬ БУДЕТ ВКУСНОЙ

Что за чушь, какой-то недоделанный перевод. Ынён поморщилась, но не ответила.

Когда утенок появился в школьном пруду, учительница биологии Хан Арым отвечала на телефонный звонок – звонили из учительской на первом этаже.

– Вы приобрели утенка?