― Мне надо… чего-нибудь выпить! Ужасная жажда!

И это была чистая правда. В горле у нее совершенно пересохло.

Но Витторио не дал ей уйти.

― Посмотри на меня! — потребовал он. Дебора беспомощно подняла глаза на мужа.

Тогда Витторио взял ее лицо в ладони и долго глядел на нее, словно отдавая молчаливый приказ. Казалось, это длилось вечность. А затем Витторио вновь обнял ее за талию и притянул к себе.

И Дебора с готовностью прильнула к нему. Губы их соединились в сладком волнующем поцелуе. Напряжение становилось все невыносимее. Она уже не могла, да и не хотела никуда уходить…

Витторио первым пришел в себя.

― Ну что ж, вернемся в дом, — решительно произнес он, с сожалением отрываясь от нее. — Наверное, нас с тобой уже потеряли. А теперь будь умничкой, не выводи меня из себя. Можешь поболтать с моей мамой, или с Маргаритой, или с Чарлиной.

― Только не это! — ужаснулась Дебора. Чарлина и Маргарита были женами лучших друзей Витторио, и в свое время Дебора провела не один вечер в их компании. Но эти дамочки были способны говорить только о двух вещах на свете: о деньгах и нарядах. Нет уж, лучше вообще молчать.

Дебора взяла еще один бокал шампанского, второй за вечер. Но не успела пригубить, как раздались звуки музыки. Кажется, начинались танцы.

И действительно, официальная часть была давно позади. Почти все серьезные деловые люди уже разъехались по домам. На смену им прибывали все новые и новые друзья и приятели хозяина дома. Но Деборе понадобилось долго и тщательно вглядываться в их лица, чтобы понять, кто есть кто.

Патриция Бертола оживленно беседовала с невысоким, но очень импозантным пожилым мужчиной. Покопавшись в памяти, Дебора поняла, что это и есть отец Джеммы, синьор Кричетти. Но что творилось с Патрицией! Дебора никогда прежде не видела свекровь в таком воодушевлении. Куда девался ее неприступный вид! Теплая, искренняя улыбка делало ее лицо совсем молодым. Казалось, даже морщины волшебным образом разгладились. Ну и ну!

А к Деборе тем временем стали подходить мужчины и приглашать ее на танец. Она была безупречно вежлива, но решительно отказывала всем.

Вообще-то Дебора любила танцевать и всегда с удовольствием делала это. Она грациозно двигалась и легко подстраивалась под любого партнера. Если, конечно, тот не был чересчур косолап. Но сейчас Дебора была не в состоянии координировать свои движения. Витторио, как всегда, умудрился свести ее с ума.

Кстати, где это он? То глаз с нее не спускает и следит за каждым передвижением, то исчезает в неизвестном направлении.

В этот момент чья-то рука слегка коснулась ее обнаженного плеча. Деборе не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Ни один мужчина, кроме Витторио, не заставлял трепетать ее одним простым прикосновением. Таким воздушно-легким и в то же время неимоверно обжигающим, словно искра, рождающая пламя.

Дебора все же оглянулась. На нее пристально смотрели чуть задумчивые глаза мужа. Словно ждали чего-то, просили, нет, умоляли. Не в силах отвести взгляда, Дебора замерла в сладком оцепенении. На мгновение мелькнула мысль, что эти глаза не могут лгать. Быть может, она ошиблась год назад, когда собрала вещи и сбежала из роскошного особняка Бертола, быть может, приняла чересчур поспешное решение…

Нет, нет, нет, она не должна поддаваться чарам этого мужчины, иначе снова окажется в искусно расставленных сетях. Кто знает, что скрывается за этим бархатным, зовущим взглядом? Скорее всего лишь стремление к власти над женщиной, жажда удовольствия… Конечно, самолюбие Витторио глубоко уязвлено тем, что Дебора первая ушла от него, да еще так внезапно. И теперь он только и думает, как бы отомстить ей.

— Потанцуй со мной, — донесся до нее низкий волнующий голос Витторио.

Больше всего на свете Деборе хотелось в эту минуту скрыться от пронизывающего насквозь взгляда и не слышать этого властного голоса. Но магическое влияние Витторио заставило ее едва заметно кивнуть в знак согласия.

Когда же она почувствовала, как сильно обнимает ее Витторио, у нее закружилась голова.

Словно во сне двигалась она под волнующие звуки медленной мелодии.

Раньше они часто танцевали вместе. Деборе нравилось, как уверенно ведет ее Витторио. В его крепких объятиях она забывала обо всем. Удивительная легкость наполняла все ее существо. Казалось, она не переступает по паркету, а парит, словно птица в воздухе.

Сладостно-горькие воспоминания заставили Дебору почувствовать себя совсем беспомощной. От присущей ей уверенности не осталось и следа. Витторио полностью подчинил ее волю. По крайней мере, в этот момент… И Дебора всем телом прижалась, к мужу.

Витторио почувствовал мягкую упругость ее груди, и по его телу пробежал знакомый огонь. Что эта женщина делает с ним, если даже в танце, на виду у сотни приглашенных вызывает безумное желание? Эти темно-синие бездонные озера глаз манят его настолько, что голос разума становится почти уже не слышен. Он готов утонуть, раствориться в них…

Да, похоже, он совершил ошибку, пригласив Дебору на танец. Как же хорошо удается ей притворяться, изображать страсть! Мать оказалась права, говоря, что все американки — сумасбродки, гоняющиеся за богатенькими мужьями. Очевидно, что с самого начала ее интересовали его деньги и сейчас она лишь продолжает свою игру.

Но, как известно, смеется тот, кто смеется последним! Витторио Бертола никогда не был и не будет под каблуком у женщины. Он заставит ее на коленях просить у него прощения за причиненную ему боль. Надо только принудить себя относиться к ней спокойно, равнодушно. Ведь она своим бессердечным, циничным поступком убила его любовь — он же больше не любит ее, не любит… настолько, что отдал бы все свое состояние, лишь бы вернуть ее!..

Странная тишина в зале заставила обоих остановиться. Дебора словно очнулась от сладкого сна. Оказывается, оба не заметили, как закончилась музыка и все присутствующие столпились вокруг них, образовав плотный круг, и восхищенно смотрят на пару, которая продолжала танцевать, повинуясь какой-то своей, внутренней музыке.

— Да здравствует любовь! — раздался громкий голос, и Дебора не без смущения поняла, что принадлежит он синьору Бокалетти, который стоит с бокалом шампанского, одобрительно улыбаясь.

Все дружно зааплодировали. Дебора почувствовала, как предательский румянец появляется на щеках. Но усилием воли взяла себя в руки и ослепительно улыбнулась.

Если бы только синьор Бокалетти узнал, что это всего лишь спектакль, придуманный Витторио, вряд ли бы последнему удалось заключить со швейцарским магнатом хотя бы один контракт, со злостью подумала Дебора.

Витторио взглянул на разрумянившееся лицо жены, и сердце его снова бешено забилось в груди. Как ни старался он убедить себя, что Дебора всего-навсего изворотливая интриганка, сердце упорно отказывалось в это поверить. Вот и сейчас Витторио ж мог не признать, что давно уже не испытывал подобных ощущений, когда у него словно вырастают крылья и поет душа. Очень давно… С момента отъезда Деборы, когда жизнь превратилась в череду серых монотонных дней и бесконечного ожидания.